"Урсула Ле Гуин. Слово для леса и мипа - одно" - читать интересную книгу автора

Любов понимал почти все, что я ему говорил. Но из того, что он говорил
мне, я не понимал очень многого. И не потому, что я плохо знаю их язык. Я
его знаю хорошо, а Любов научился нашему языку. Мы записали их вместе. Но
часть того, что он мне говорил, я не пойму никогда. Он сказал, что ловеки
не из леса. Он сказал это совершенно ясно. Он сказал, что им нужен лес:
деревья взять на древесину, а землю засеять травой. - Голос Селвера,
оставаясь негромким, обрел звучность. Люди среди серебристых стволов
слушали как завороженные. - И это тоже ясно тем из нас, кто видел, как они
вырубают мир. Он говорил, что ловеки - такие же люди, как мы, что мы в
родстве, и, быть может, в таком же близком, как рыжие и серые олени. Он
говорил, что они прилетели из такого места, которое больше не лес: деревья
там все срубили. У них есть солнце, но это не наше солнце, а наше солнце -
звезда. Все это мне не было ясно. Я повторяю его слова, но не знаю, что
они означают. Но это неважно. Ясно, что они хотят наш лес для себя. Они
вдвое нас выше и гораздо тяжелее, у них есть оружие, которое стреляет
много дальше нашего и изрыгает огонь, и есть небесные лодки. А теперь они
привезли много женщин, и у них будут дети. Сейчас их здесь две-три тысячи,
и почти все они живут на Сорноле. Но если мы прождем поколение или два, их
станет вдвое, вчетверо больше. Они убивают мужчин и женщин, они не щадят
тех, кто просит о жизни. Они не ищут победы пением. Свои корни они где-то
оставили - может быть, в том лесу, откуда они прилетели, в их лесу без
деревьев. А потому они принимают отраву, чтобы дать выход своим снам, но
от этого только пьянеют или заболевают. Никто не может твердо сказать,
люди они или нелюди, в здравом они уме или нет, но это неважно. Их нужно
изгнать из леса, потому что они опасны. Если они не уйдут сами, их надо
выжечь с Земель, как приходится выжигать гнездо жалящих муравьев в
селениях. Если мы будем ждать, выкурят и сожгут нас. Они наступают на нас,
как мы - на жалящих муравьев. Я видел, как женщина, Это было, когда они
жгли Эшрет, мое селение, Она легла на тропе перед ловеком, прося его о
жизни, а он наступил ей на спину, сломал хребет и отшвырнул ногой, как
дохлую змею. Я сам это видел. Если ловеки - люди, значит, они не способны
или не умеют видеть сны и поступать по-людски. Они мучаются и потому
убивают и губят, гонимые внутренними богами, которых пытаются вырвать с
корнем, от которых отрекаются, вместо того чтобы дать им свободу. Если они
люди, то плохие - они отреклись от собственных богов и страшатся увидеть
во мраке собственное лицо. Старшая Хозяйка Кадаста, выслушай меня! -
Селвер встал и выпрямился. Среди сидящих женщин он казался очень высоким.
- Я думаю, для меня настало время вернуться в мою землю, на Сорноль, к
тем, кто изгнан, и к тем, кто томится в рабстве. Скажи всем, кому в снах
видится горящее селение, чтобы они шли за мной в Бротер. Он поклонился
Эбор Дендеп и пошел по тропинке, ведущей из березовой рощи. Он все еще
хромал, и его плечо было перевязано, но шаг его был быстрым и легким, а
голова гордо откинута, и казалось, что он сильнее и крепче здоровых людей.
Юноши и девушки безмолвно пошли следом за ним.
- Кто это? - спросила вестница из Третата, провожая его взглядом.
- Тот, для кого была твоя весть, Селвер из Эшрета, бог среди людей.
Тебе когда-нибудь доводилось видеть богов, дочка?
- Когда мне было десять лет, в наше селение приходил Флейтист.
- А, старый Эртель! Да-да. Он был сыном моего Дерева и, как я, родом
из Северных долин. Ну, так теперь ты увидела еще одного бога, и более