"Фриц Лейбер. Ведьма" - читать интересную книгу автора

нем за тщательным изучением разнообразных подробностей.
На его узком, морщинистом личике с тонкими губами и высоким лбом
отчетливо просматривались следы повседневных забот и житейских треволнений.
Соутелл был донельзя взволнован.
- Норман, у меня есть для вас кое-что интересное! Я с утра рылся в
библиотеке и откопал докторскую диссертацию за 1930 год, озаглавленную
"Суеверие и невроз"! - Соутелл показал Норману объемистую, отпечатанную на
машинке рукопись, которая выглядела так, словно ее ни разу не открывали. -
Любопытное совпадение, правда?
Ведь ваша работа называлась "Параллелизм суеверий и неврозов". Хочу
проглядеть эту штуку вечерком.
Они шли быстрым шагом по направлению к столовой; студенты в коридоре с
улыбками расступались перед ними.
Норман искоса посматривал на Соутелла. Дурачок наверняка помнит, что
его "Параллелизм" был опубликован в 1931 году; значит, волей-неволей
зарождается подозрение в плагиате.
Однако Соутелл как будто ничего такого пока не думал.
Нормана так и подмывало отвести Соутелла в сторону и сказать ему, что
здесь вовсе не просто совпадение и что тем не менее репутация ученого
остается незапятнанной. Но в то же время ему казалось неуместным сейчас
откровенничать с коллегой.
Он был обеспокоен сильнее, чем можно было заключить по его виду.
Сколько минуло лет с той поры, когда этот чертов Каннингем вылез со своей
диссертацией! Она мирно покоилась в прошлом - позабытое уязвимое место,
ожидающее лишь пальца, который на него нажмет...
Сущий бред! Ладно, он как-нибудь объяснится с Соутеллом и со всеми
остальными, но не теперь.
Соутелл сменил тему:
- Норман, нам предстоит провести конференцию для выработки программы по
социальным наукам на следующий год. Я предлагаю подождать... - Он замялся.
- Пока не решится вопрос с руководителем кафедры, - докончил за него
Норман. - Зачем? Все равно мы с вами будем сотрудничать.
- Да, разумеется. Я не собирался...
На ступеньках здания столовой к ним присоединились другие
преподаватели. Со студенческой половины доносился оглушительный грохот
подносов, однако в профессорском уголке было сравнительно тихо.
Разговоры за столом велись самые обычные; некоторое оживление, впрочем,
вызвало упоминание о предстоящей реорганизации Хемпнелла и расширении штата.
Кто-то прошелся насчет политических амбиций президента Полларда, и Гарольд
Ганнисон сообщил, что некая мощная группировка прочит Полларда на пост
губернатора. Ответом ему было удивленно-настороженное молчание. Затронута
была и вакансия на кафедре социологии; кадык Соутелла судорожно задергался.
Норман ухитрился завязать беседу с психологом Холстромом. Он был рад,
что до четырех часов у него не будет свободного времени. Конечно, в
отношении служебного рвения ему далеко до Соутелла, но вот по части
нервозности он вроде бы его догоняет...
Встреча в четыре часа принесла желаемое облегчение.
Подойдя к двери в кабинет миссис Карр, Норман услышал жалобный всхлип:
- Я все наврала! Ничего не было!
Ганнисон сидел у окна, сложив руки на груди и слегка наклонив голову;