"Фриц Лейбер. Ведьма" - читать интересную книгу автора

- Мы торопились изо всех сил, - бросила она Норману, который распахнул
перед ними дверь.
Подобно обеим ранее пришедшим женщинам, она тут же отвернулась от него
и подступила с приветствиями и расспросами к Тэнси. Норман испытал
неприятное ощущение, похожее на то, которое ему пришлось пережить, когда
они, только-только обосновавшись в Хемпнелле, впервые принимали у себя
коллег. Тэнси казалась ему беззащитной рядом с тремя другими профессорскими
женами.
"Ну и что? - спросил он себя. - По хемпнелловским меркам,
агрессивность - первая женская добродетель.
Здешние дамы, похоже, не спят ночами, размышляя, как им устранить тех,
кто преграждает их мужьям дорогу к президентскому креслу.
А Тэнси... Но ведь Тэнси занималась именно этим; вернее, она говорила,
что те занимаются именно этим. Она "и к чему не причастна. Она лишь..."
Мысли Нормана перепутались, и он отогнал их подальше.
Игроки разбились на четверки.
Карты словно сговорились сегодня подтвердить теорию Карра. Сдачи были
ничем не примечательными, неестественно рядовыми. Никаких длинных мастей;
расклад исключительно 4-4-3-2 или 4-3-3-3. "Объявляю одну, беру две;
объявляю две, сбрасываю одну".
После второго круга Норман вспомнил о своем проверенном лекарстве от
скуки - игре в "Угадай дикаря". Он играл в нее тайно, упражняя
наблюдательность. Нужно было представить, что тебя окружают дикари, и
попытаться определить, кем бы они были в иной жизни.
Зоркости орла ему не потребовалось.
С мужчинами он разобрался в два счета. Ганнисон, несомненно, был бы
вождем племени, наделенным, при всей его власти, ревнивой и мстительной
женой. Карр вполне годился на роль корзинщика - бойкий старик с обезьяньей
ухмылкой, что сплетает прутья в сложные математические матрицы. Соутелл,
разумеется, был бы козлом отпущения, на которого валили бы все вольные и
невольные прегрешения.
Зато женщины!
Взять хотя бы его партнершу миссис Ганнисон. Кожа не белая, а смуглая,
волосы по-прежнему рыжие, в них сверкают медные украшения, взгляд сохранил
жесткость, однако нижняя губа выдается вперед более отчетливо. Не женщина, а
гора, превосходящая силой большинство мужчин племени, умеющая обращаться с
копьем и дубиной.
Нетрудно вообразить, как она поступает с теми несчастными девушками, на
которых заглядывается ее муж. Или как она вколачивает в его голову меры по
укреплению авторитета вождя, когда супруги удаляются к себе в хижину. Или
как присоединяет она свой зычный голос к песням, что должны помочь ушедшим
на войну мужчинам.
Теперь миссис Соутелл и миссис Карр - обе они сидели за одним столом с
ним и миссис Ганнисон. Сперва миссис Соутелл. Она похудела, шрамы на щеках
складываются в прихотливые узоры, на спине видна татуировка. Колдунья.
Горечь сочится из нее, как из коры хинного дерева, потому что в мужья ей
достался никчемный человечек. Вот она скачет перед грубым идолом, вот
выкрикивает заклинания и сворачивает голову цыпленку...
- Норман, сейчас не ваша очередь, - сказала миссис Ганнисон.
- Прошу прощения.