"Фриц Лейбер. Ночь волка" - читать интересную книгу автора

присовокупить к "Пляске Смерти", вышло бы ничуть не хуже созданного в
средневековье, найдись какой-нибудь великий мастер, чтобы проиллюстрировать
их должным образом. Папаша многое рассказал нам и о своих собственных
убийствах. Нам с Алисой было интересно, однако на ответную исповедь не
тянуло. Частная жизнь - это твое личное дело, как я полагаю, и такое же
внутреннее, как и твои кишки, которые не следует шутки ради выворачивать
наизнанку.
Нельзя сказать, что во время нашего стремительного полета к Атла-Хаю мы
говорили только об убийстве. Беседа текла непринужденно, и мы затронули
массу различных тем. Принялись, например, говорить о самолете, о том, за
счет чего он летит или, вернее, сам по себе парит в воздухе. Я сказал, что
существует, видимо, антигравитационное поле, которое приложено только к
корпусу самолета, так как ни мы сами и ни один предмет в кабине не
становились легче. Это поле воздействовало только на тускло-серебристый
металл. Я доказал правоту своей догадки, взяв Матушку и соскоблив немного
металла с края контрольной панели. Стружка зависла в воздухе там, где я ее
поместил, и когда я ее двигал, чувствовалось что-то вроде гироскопического
противодействия. Это было удивительно.
Папаша отдавал предпочтение гипотезе о магнитном поле. Микроб,
находящийся на поверхности магнитной стружки, которая движется к полюсу
большого магнита, не ощущает магнитного притяжения - оно действует только на
металл, но в то же время микроб будет перемешаться вместе со стружкой и
ощущать ускорение и все остальное, если, конечно, сможет удержаться. Но что
касается последнего условия, то можно вообразить себе крошечную кабинку
внутри стружки.
- Вот мы кто такие, - вставил Папаша. - Три микроба огромных размеров
Алиса интересовалась, зачем самолету с антигравитационной тягой нужны
даже такие обрубленные крылья и реактивный двигатель, поскольку теперь мы
припомнили, что видели сопла, и я сказал, что это, вероятно, резервная
система на случай отказа антигравитационного поля, а Папаша предположил,
Что, возможно, это предусмотрено для суперскоростного боевого маневрирования
или даже для полетов за пределы атмосферы (что вряд ли имело смысл, как я
ему доказал).
- Если это боевой самолет, то где же его оружие? - спросила Алиса.
Никто не знал ответа.
Мы вспомнили шум, произведенный самолетом, перед тем как мы его
увидели. Видимо, тогда он использовал свои реактивные двигатели.
- А вы не предполагаете, - спросил Папаша, - что антигравитация
каким-то образом породила электрическое сияние на крыше разрушенного завода?
Я тогда от страха чуть в штаны не наложил.
И на этот вопрос не последовало ответа.
Теперь по логике вещей подошло время спросить у Папаши, что он знал о
разрушенном заводе и кто, если не он, мог издать тот вопль, но я чувствовал,
что он по-прежнему не скажет, и уж поскольку у нас создалась дружеская
атмосфера. не стоило ее нарушать.
Какое-то время мы строили догадки, откуда взялся самолет. Папаша стоял
за Аламос, я - за Атла-Хай, а Алиса допустила, что он может быть из обоих
этих мест - почему бы Аламосу и Атла-Хаю не иметь между собой соглашения о
воздушном сообщении. Мы нашли это вполне вероятным, тем более, что
фиолетовая отметка Атла-Хая и голубая Аламоса были на экране гораздо ярче