"Фриц Лейбер. Дымный призрак" - читать интересную книгу автора

особенного, всего лишь нервное расстройство. Но на всякий случай обратитесь
к окулисту - вот вам его адрес; а еще я выпишу вам таблетки, которые следует
принимать по две штуки каждые четыре часа, запивая водой". Кейтсби немного
успокоился, и предстоящая беседа с психиатром почти перестала его пугать.
Но с наступлением дымных сумерек нервозность возвратилась к нему, и он
изводил мисс Миллик загадочными фразами до тех пор, пока не сообразил, что
наводит страх только на самого себя.
Настороженно поглядывая на массивные и мрачные силуэты административных
зданий в центральной части города, он подумал, что надо бы держать
воображение в узде. Весь день напролет он занимался тем, что создавал
неосредневековую космологию суеверий! Нет, так не годится. Внезапно он
понял, что простоял у окна гораздо дольше, чем ему казалось: стеклянная
дверь в его кабинет была темной и из-за нее не доносилось ни звука. Должно
быть, мисс Миллик и все остальные давно разошлись по домам.
И тут выяснилось, что Рэну не нужно этим вечером опасаться поворота
эстакады. Открытие ужаснуло его, ибо сопровождалось кошмарным зрелищем: на
крыше дома напротив, четырьмя этажами ниже его окна, он увидел то самое
существо. Оно проползло по галечнику и, мельком поглядев на Кейтсби,
растворилось в темноте.
Торопливо собравшись, он направился к лифту, изо всех сил пытаясь не
поддаться панике и не побежать. Галлюцинации и психоз средней тяжести начали
представляться ему не таким уж страшным диагнозом. Психиатр оставался его
последней надеждой.

- Значит, вам кажется, что вы становитесь все более нервным и... как вы
изволили выразиться... психованным, - заключил доктор Триввик. На его губах
играла самодовольная улыбка. - Заметили ли вы какие-либо симптомы? Головные
и прочие боли? Расстройство желудка?
Кейтсби покачал головой и провел языком по губам.
- Сильнее всего я нервничаю, когда еду на фуникулере, - пробормотал он.
- Понятно. Это мы еще обсудим. Но сначала расскажите мне, что такое
произошло с вами в детстве. Вы упомянули, что, быть может, именно там
кроются истоки вашего невроза. Как вам известно, ранние годы жизни являются
критическими для формирования манеры поведения индивида.
Кейтсби внимательно изучал желтые отражения ламп на темной полированной
поверхности стола. Левая его рука машинально поглаживала густой ворс обивки
на ручке кресла. После недолгой паузы он поднял голову и взглянул в карие
глаза-щелочки Триввика.
- Пожалуй, с трех до девяти лет, - заговорил он, тщательно подбирая
слова, - я был, если здесь можно употребить это слово, экстрасенсом.
Выражение лица доктора не изменилось.
- Да? - спросил он вежливо.
- Иными словами, мне приписывали способность видеть сквозь стены,
читать письма, не распечатывая конвертов, и книги, не раскрывая их,
фехтовать и играть в пинг-понг с завязанными глазами, находить потерянные
вещи и читать мысли, - произнес Кейтсби на одном дыхании.
- Вы в самом деле могли все это? - совершенно безразлично справился
доктор.
- Не знаю. Вряд ли, - отозвался Кейтсби; давние воспоминания придали
живости его голосу. - Многое подзабылось. По-моему, что-то я и вправду мог,