"Марти Леймбах. Дэниэл молчит" - читать интересную книгу автора

замечание. Куда хуже намека на кару Божью - тайной подоплеки каждого
разговора. Крайне озабоченный вопросами христианства, морали, грехов отцов и
прочего в том же духе, Бернард терзался глубочайшим страхом за Стивена... ах
да, и за Дэниэла тоже. Правда, вся семейка наперебой повторяла, что сам-то
Дэниэл никогда "не поймет" и будет счастлив. Как будто мой сын -
недочеловек. И всему этому я должна была поддакивать.
Позвонил Дэвид, чего-то хотел - я не дала ему шанса уточнить, -
очевидно связанного с "семьей". А "семья", в представлении деверя, - это он
сам, Стивен, Кэт, Дафна и Бернард.
- Послушай-ка, Дэвид. Только не подумай, что мне плевать на вашего
отца... (Хотя, положа руку на сердце, мне и впрямь на него плевать.) Но в
данный момент Бернард не значится на первом месте в списке моих забот.
Дэвид не нашелся с ответом - или же отвлекся на телевизор: я
определенно слышала в трубке репортаж с футбольного матча. Но скорее все же
онемел от потрясения. У близких родственников Бернард всегда значился
заботой номер один. С чего только, я понятия не имела.
- Постарайся уговорить Стивена, чтобы навестил отца. - Это уже Триша.
Видно, вырвала трубку из пальцев мужа, завороженного ключевым моментом
матча. - Бернард снова близок к депрессии.
Все ясно. Семья Стивена лихорадочно искала ответ на вопрос, что будет,
если Бернард погрузится в пучину депрессии. Он слишком стар, не вынесет. У
него слабое сердце, проблемы с сосудами, с легкими, со сном.
- Я тоже, - сообщила я Трише.
- Да, но ты молода.
- А Дэниэл? О нем никто не волнуется?
- Ну что ты. Они все горюют.
Что-то не заметно. Дафну, например, скорее выбьет из колеи не совсем,
по ее мнению, идеальная прическа или очередное пятно на их уродливом паласе,
чем проблемы куда более очевидные и жгучие.
Дафна тоже позвонила - хотела услышать Стивена, а пришлось подыскивать
слова для человека, которого она считала всего лишь прискорбным фактом в
биографии своего сына. Так иные матери относятся к увлечению сына-подростка
поп-музыкой или к привычке бросать кроссовки в комьях грязи посреди
коридора. Диагноз, конечно, безотрадный, посочувствовала она в трубку, но
разве не "изумительно", что в наши дни для детей вроде Дэниэла открыты
"такие прелестные дома", где добиваются "таких превосходных результатов".
- У Дэниэла есть дом, - отрезала я.
Ее счастье, что она была на другом конце провода. Окажись она здесь
собственной персоной, посмей выдать мне этот бред со своей радостной улыбкой
и колючими глазами... даже не знаю, что я сотворила бы.
- Ну конечно, конечно, у него есть дом, я знаю... - поспешила заверить
Дафна.
Могла бы не трудиться, я видела ее насквозь. Как там Триша сказала?
"Они все горюют"? Кто? Старик, которого собственный здоровый сын волновал
больше, чем мой больной? Ладно, пусть Бернарда нельзя за это винить, но
чтобы он "горевал"? О Дафне и говорить нечего, если, по ее мнению, Дэниэлу
самое место в "прелестном доме" для таких же, как он. Зная Дафну, я отлично
поняла, что у нее на уме. Она представляла себе грандиозный белоснежный
особняк в окружении пышных садов, с оптимистичным названием вроде "Ручеек"
или "Дом магнолий". В своих фантазиях Дафна бесшумно катила в машине по