"Жан-Мари Гюстав Леклезио. Пустыня" - читать интересную книгу автора

принцессы, не причиняя ей никакого вреда..."
Воздух теперь так прозрачен, а свет такой мягкий, что кажется, ты
перенесся в какой-то иной мир.
"Лейла шла по лесу всю ночь, а наутро пришла ко дворцу своего отца, и
до самых ворот ее сопровождало чудесное пение. Когда люди увидели принцессу,
они очень обрадовались, потому что все любили ее. И никто не обратил
внимания на маленькую птичку, которая незаметно перелетала с ветки на ветку.
И в то же утро на иссохшую землю хлынул дождь..."
На мгновение Наман перестает водить кистью; дети и Лалла смотрят на его
смуглое лицо с сияющими зелеными глазами. Но никто не задает вопросов, не
расспрашивает, что было дальше.
"Но и под дождем птичка Балаабилу продолжала петь, ведь это был тот
юноша, что спас жизнь принцессе, которую любил. И так как он не мог снова
принять человеческий образ, то каждую ночь прилетал под окно Лейлы, садился
на ветку дерева и пел свои прекрасные песни. Говорят даже, что после своей
смерти принцесса тоже превратилась в птицу, соединилась с Балаабилу и они
вместе вечно поют в лесах и полях".
Легенда окончена, Наман умолк. Он продолжает возиться со своей лодкой,
водит по ней обмакнутыми в вар кистями. Свет тускнеет, потому что солнце уже
уходит за черту горизонта. Небо становится ярко-желтым, с зеленоватым
отливом, холмы кажутся вырезанными из картона. Дым костра, легкий и
прозрачный, против света едва заметен, словно дымок сигареты.
Ребятишки расходятся один за другим. Лалла остается вдвоем со старым
Наманом. Он молча заканчивает свою работу. А потом и сам уходит, медленно
шагает по берегу, унося с собой кисти и кастрюлю с варом. На берегу рядом с
Лаллой остается теперь только погасший костер. Сумрак быстро захватывает все
небо, яркая дневная синева понемногу сменяется чернотой ночи. Море неведомо
почему вдруг успокаивается. Волны тихо-тихо лижут прибрежный песок,
расстилая пелену сиреневой пены. Первые летучие мыши уже отправились на
охоту за насекомыми и чертят над морем свои зигзаги. То тут, то там загудит
комар или мелькнет заблудившаяся ночная бабочка. Издалека доносится
приглушенный крик козодоя. В костре еще пылает несколько угольков, они горят
без пламени и дыма, похожие на диковинных мерцающих зверьков, притаившихся в
пепле. Когда, вспыхнув особенно ярко, гаснет, как потухшая звезда, последний
уголек, Лалла встает и уходит.

---

Старые пыльные дороги почти сплошь испещрены следами, и Лалла любит
идти по следам. Иногда - если это следы птиц или насекомых - они никуда не
ведут. Иногда приводят к какой-нибудь норе или к двери дома. Это Хартани
научил ее идти по следу, не давая себя запутать разросшейся вокруг траве,
цветам или сверкающей гальке. Когда Хартани идет по следу, он точь-в-точь
охотничья собака. Глаза блестят, ноздри раздуты, все тело устремлено вперед.
Время от времени он даже ложится на землю, чтобы лучше учуять след.
Лалла любит ходить по тропинкам к дюнам. Она вспоминает тогда, как
приехала в Городок после смерти матери. Вспоминает, как тряслась в кузове
крытого брезентом грузовика, а сестра ее отца, та, кого она зовет Амма,
куталась в длинный серый шерстяной бурнус, опустив покрывало на лицо, чтобы
защитить его от пыли, когда они ехали через пустыню. Ехали они несколько