"Жан-Мари Гюстав Леклезио. Пустыня" - читать интересную книгу автора

человек этот был невиновен, - сказал египтянин, - на него возвели
напраслину, и он проклял тебя, и это он наслал засуху, потому что он в
дружбе с духами и демонами".
Когда на берег сходит вечер, а ты сидишь и слушаешь глубокий голос
старого Намана, кажется, будто время остановилось или вернулось вспять, в
глубь веков, и тянется теперь, долгое и безмятежное; Лалле хотелось бы,
чтобы легенда, которую рассказывает Наман, никогда не кончалась, даже если
он будет рассказывать дни и ночи напролет, а она и остальные дети заснут и,
когда проснутся, вновь будут слышать голос Намана.
"Что же мне делать, чтобы снять с себя это проклятье?" - спросил эмир.
И египтянин ответил, глядя ему прямо в глаза: "Знай, для этого есть одно
лишь средство, и я открою его тебе, поскольку ты пожелал его узнать. Ты
должен принести в жертву свою единственную дочь, которая тебе дороже всего
на свете. Ты должен отвести ее в лес и отдать на съедение диким зверям, и
тогда засуха, поразившая твою страну, прекратится". Заплакал эмир, закричал
от гнева и горя, но поскольку он был человек благородный, то позволил
египтянину уйти с миром. Когда подданные эмира узнали обо всем, они тоже
стали плакать, потому что любили Лейлу, дочь своего государя. Однако делать
нечего, надо было принести жертву, и эмир решил отвести свою дочь в лес и
отдать ее на съедение диким зверям. Но в этой стране жил юноша, который
любил Лейлу как никто другой, и решил он ее спасти. От одного своего
родственника-колдуна он унаследовал кольцо, тот, кто им владел, мог
превратиться в любого зверя или птицу, только потом ему никогда уже не
суждено было вернуть себе прежний облик, хотя обладатель кольца и становился
бессмертным. И вот наступила ночь жертвоприношения, и эмир отправился в лес
вместе со своей дочерью..."
Воздух прозрачен и чист, горизонт беспределен. Лалла вглядывается в
самую дальнюю даль, словно она превратилась в чайку и летит, летит над
морем, устремляясь вперед.
"В глухую чащу леса забрался эмир, там он помог дочери сойти с коня и
привязал ее к дереву. А сам ускакал прочь, рыдая от горя, потому что
отовсюду уже слышалось рычание зверей, подбирающихся к жертве..."
Плеск волн временами становится явственнее, словно море подступает
ближе. Но это только проказы ветра: кружась в ложбинах между дюнами, он
взметает песчаные вихри, и они смешиваются с дымом.
"Бедная Лейла, привязанная в лесу к дереву, дрожала от страха и звала
на помощь отца. У нее кровь стыла в жилах при мысли о том, что ее растерзают
дикие звери... Вот уже громадный волк подошел к ней совсем близко, она
видела, как в ночной тьме ярким пламенем горят его глаза. И вдруг в лесу
послышалось пение. Голос был такой прекрасный, такой чистый, что страх у
Лейлы совсем пропал, а дикие звери в лесу застыли на месте и заслушались..."
Руки старого Намана берут кисти, одну за другой, и, вращая их, водят
ими по корпусу лодки. На его руки и смотрят Лалла и остальные дети, словно
именно руки рассказывают чудесную историю.
"Весь лес наполнило это райское пение, и, слушая его, дикие звери
ложились на землю и становились кроткими как ягнята, потому что музыка,
лившаяся с горных высот, преображала их, переворачивала им душу. Лейла тоже
с восхищением слушала музыку, и вдруг путы ее сами собой упали, и она
побрела по лесу, и, куда бы она ни шла, невидимый певец витал над нею,
скрытый листвою. И на всем ее пути дикие звери лежали на земле и лизали руки