"Станислав Лем. Формула Лимфатера" - читать интересную книгу автора

поглощал все. Все... Дайемон, правда, считал меня подающим надежды... и
так далее. У меня было одно неплохое качество, уже тогда, феноменальная
память. Знаете... я могу вам хоть сейчас перечислить названия всех работ,
опубликованных год за годом нашим институтом на протяжении двенадцати лет.
Даже дипломных... Сейчас я только помню, тогда - запоминал. Это позволяло
мне сопоставлять различные теории, точки зрения ведь в кибернетике велась
тогда яростная священная война, и духовные дети великого Норберта кидались
друг на друга так, что... Но меня грыз какой-то червь... Моего энтузиазма
хватало на день: что сегодня меня восхищало, завтра начинало тревожить. О
чем шла речь? Ну как же - о теории электронных мозгов... ах, так? Буду
откровенен: знаете, это даже хорошо, мне не придется чрезмерно
беспокоиться о том, чтобы неосторожно упомянутой подробностью... Да что
вы! Ведь это было бы оскорблением с моей стороны! Я не опасаюсь никакой...
никакого плагиата, вовсе нет, дело гораздо серьезнее, сами увидите. Однако
я все говорю обиняками... Правда, вступление необходимо. Так вот: вся
теория информации появилась в головах нескольких людей чуть ли не за
несколько дней, вначале все казалось относительно простым обратная связь,
гомеостаз, информация, как противоположность энтропии, - но вскоре
обнаружилось, что это не удается быстро уложить в систему, что это
трясина, математическая топь, бездорожье. Начали возникать школы, практика
шла своим путем - строили эти там электронные машины для расчетов, для
перевода, машины обучающие, играющие в шахматы... А теория - своим, и
вскоре инженеру, который работал с такими машинами, было трудно найти
общий язык со специалистом по теории информации... Я сам едва не утонул в
этих новых отраслях математики, которые возникали, как грибы после дождя,
или, скорее, как новые инструменты в руках взломщиков, пытающихся вскрыть
панцирь тайны... Но это все-таки восхитительные отрасли, правда? Можно
обладать некрасивой женщиной или обычной и завидовать тем, кто обладает
красавицами, но в конце концов женщина есть женщина; зато люди,
равнодушные к математике, глухие к ней, всегда казались мне калеками! Они
беднее на целый мир такой мир! Они даже не догадываются, что он
существует! Математическое построение - это безмерность, оно ведет, куда
хочет, человек будто создает его, а в сущности лишь открывает ниспосланную
неведомо откуда платоновскую идею, восторг и бездну, ибо чаще всего она
ведет никуда... В один прекрасный день я сказал себе: довольно. Все это
великолепно, но мне великолепия не нужно, я должен дойти до всего сам,
абсолютно, словно на свете никогда не было никакого Винера, Неймана, Мак
Келлоха... И вот, день за днем я расчистил свою библиотеку, свирепо
расчистил, записался на лекции профессора Хайатта и принялся изучать
неврологию животных. Знаете, с моллюсков, с беспозвоночных, с самого
начала... Ужасное занятие; ведь все это, собственно, описания - они, эти
несчастные биологи и зоологи, в сущности, ничего не понимают. Я видел это
превосходно. Ну, а когда после двух лет тяжкого труда мы добрались до
структуры человеческого мозга, мне хотелось смеяться. Правда: смотрел я на
все эти работы и фотограммы Рамона-и-Калаха, эти черненные серебром
разветвления нейронов коры... дендриты мозжечка, красивые, словно черные
кружева... и разрезы мозга, их были тысячи, среди них старые, еще из
атласов Виллигера, и говорю вам: я смеялся! Да ведь они были поэтами, эти
анатомы, послушайте только, как они наименовали все эти участки мозга,
назначения которых вообще не понимали: рог Гипокампа, рог Аммона...