"Станислав Лем. Из воспоминания Ийона Тихого II" - читать интересную книгу автора

необходимым предложить мне, когда вы видите мою фигуру в свете этой
экзотической лампы, когда вы колеблетесь, за кого меня принять: за
мошенника, за сумасшедшего или за необычайного человека, когда, наконец,
ваш взгляд улавливает все краски и тени окружающих предметов, а нервы и
мускулы беспрерывно посылают срочные телеграммы о своем состоянии в мозг,
- все это вместе именно и составляет вашу душу, говоря языком теологов. Мы
с вами сказали бы скорее, что это просто активное состояние вашего разума.
Да, признаюсь, что я употребляю слово "душа" отчасти из упрямства, но
важнее всего то, что это простое слово понятно всякому, или, скажем
точнее, каждый думает, будто знает, о чем идет речь, когда слышит это
слово.
Наша материалистическая точка зрения, понятно, превращает в фикцию
существование не только души бессмертной, бестелесной, но также и такой,
которая была бы не минутным состоянием вашей живой индивидуальности, но
некоей неизменной, вневременной и вечной сущностью, - такой души, вы со
мной согласитесь, никогда не было, никто из нас ею не обладает. Душа юноши
и душа старца хотя бы сохраняют идентичные черты, если речь идет об одном
и том же человеке, а дальше: душа его в те времена, когда он был ребенком,
и в ту минуту, когда, смертельно больной, он чувствует приближение агонии,
- эти состояния духа чрезвычайно различны. Каждый раз, когда все же
говорят о чьей-то душе, инстинктивно подразумевают психическое состояние
человека в зрелом возрасте с отличным здоровьем - понятно, что именно это
состояние я избрал для своей цели, и моя синтетическая душа представляет
собой раз навсегда зафиксированный отпечаток сознания нормального, полного
сил индивидуума на каком-то отрезке времени.
Как я это делаю? В субстанции, идеально для этого подходящей,
воссоздаю с высочайшей, предельной точностью, атом за атомом, вибрацию за
вибрацией, конфигурацию живого мозга. Копия это уменьшенная, в масштабе
один к пятнадцати. Поэтому коробка, которую вы видите, такая маленькая.
Приложив немного усилий, можно было бы еще уменьшить размеры души, но я не
вижу для этого никакой разумной причины, стоимость же производства при
этом возросла бы неимоверно. Итак, в этом материале запечатлена душа; это
не модель, не мертвая застывшая сеть нервных волокон... Как случалось у
меня поначалу, когда я еще производил эксперименты на животных. Здесь
скрывалась самая большая и, в сущности, единственная трудность. Дело ведь
заключалось в том, чтобы в этой субстанции было сохранено сознание живое,
чувствующее, способное к свободнейшему мышлению, к снам и яви, к
своеобразнейшей игре фантазии, вечно изменяющееся, вечно чувствительное к
ходу времени и чтобы одновременно оно не старело, чтобы материал не
подвергался действию усталости, не трескался, не крошился - было время,
господин Тихий, когда эта задача казалась мне такой же неразрешимой,
какой, наверное, кажется она вам и сейчас, и единственным моим козырем
было упрямство. Ибо я очень упрям, господин Тихий. Поэтому мне и удалось
добиться своего...
- Погодите, - прервал я, чувствуя, что в голове у меня хаос. - Значит
как вы сказали?.. Здесь, в этой коробке, находится некий материальный
предмет, так? Который заключает в себе сознание живого человека? А каким
же образом он может общаться с внешним миром? Видеть его? Слышать и... Я
замолчал, потому что на лице Декантора появилась неописуемая усмешка. Он
смотрел на меня прищуренным зеленым глазом.