"Станислав Лем. Звездные дневники Ийона Тихого (путешествия 7, 8, 11, 12, 13, 14, 18, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 28, о драконе)" - читать интересную книгу автора

прохождение сквозь вихрь, особенно при высокой собственной скорости.
Но я был беспомощен. Я лишь подсчитал, что край первого вихря заденет
мою ракету около одиннадцати, и поэтому поспешил приготовить завтрак,
чтобы не бороться с опасностью натощак. Едва я вытер последнее блюдце, как
ракету начало швырять во все стороны; плохо закрепленные предметы летали
от стены к стене. Я с трудом добрался до кресла и, привязавшись к нему, в
то время "как корабль швыряло все сильнее, заметил, что словно какая-то
бледно-лиловая мгла заволокла противоположную часть каюты и там, между
раковиной и плитой, появилась туманная фигура человека в переднике.
Человек лил взболтанные яйца на сковороду. Он взглянул на меня
внимательно, но без удивления, потом видение заколебалось и исчезло. Я
протер глаза. Вне всякого сомнения, я был один и поэтому приписал это
видение временному помрачению рассудка.
Я по-прежнему сидел в кресле, вернее, подпрыгивал вместе с ним, и тут
меня осенило: я понял, что это совсем не галлюцинация. Когда толстый том
"Общей теории относительности" пролетал мимо моего кресла, я попробовал
его схватить, что удалось мне только при четвертой попытке. Листать
тяжелую книгу в таких условиях было трудно - страшные силы играли
кораблем, он мотался, как пьяный, но мне все-таки удалось найти нужное
место. Там говорилось о феноменах так называемой петли времени, то есть об
искривлении вектора времени в пределах особенно мощных гравитационных
полей; это явление может иногда привести даже к тому, что время повернет
вспять и произойдет так называемое удвоение настоящего. Вихрь, сквозь
который я сейчас проходил, не принадлежал к самым мощным. Я знал, что,
если бы мне удалось хоть немного развернуть корабль к полюсу Галактики, я
бы проткнул так называемый Vortex Gravitatiosus Pinckenbachii, в котором
многократно наблюдалось удвоение и даже утроение настоящего.
Правда, рули не действовали, но я прошел в реакторный отсек и
манипулировал до тех пор, пока не добился небольшого отклонения курса
ракеты к галактическому полюсу. Эта операция заняла у меня несколько
часов. Результат превзошел все ожидания. Корабль попал в центр вихря около
полуночи, вибрируя и постанывая всеми сочленениями. Я испугался, что он
развалится, но он вышел из испытания с честью, а когда снова попал в
объятия мертвой космической тишины, я покинул реакторный отсек и увидел
самого себя сладко спящим на кровати. Я сразу понял, что это я из
предыдущих суток, то есть из ночи понедельника. Не раздумывая над
философской стороной этого весьма своеобразного явления, я тотчас стал
трясти спящего за плечо, требуя, чтобы он быстро вставал, - я ведь не
знал, как долго его понедельничное существование будет продолжаться в моем
вторничном, и поэтому нам нужно было как можно скорее выйти наружу, чтобы
вместе исправить руль.
Но спящий открыл только один глаз и заявил, что не желает, чтобы я
ему "тыкал", а также что я только его сновидение. Напрасно я нетерпеливо
тряс его, напрасно пытался силой вытащить из постели. Он отбивался, упрямо
повторяя, что я ему снюсь; я начал ругаться, он логично объяснил мне, что
никуда не пойдет, так как болты, завинченные во сне, не будут держать
рулей наяву. Напрасно я клялся, что он ошибается, поочередно то
уговаривая, то проклиная; даже продемонстрированные мною бородавки не
убедили его, что я говорю правду. Он повернулся ко мне спиной и захрапел.
Я уселся в кресло, чтобы спокойно обдумать создавшееся положение. Я