"Станислав Лем. Ананке (Пиркс на Марсе)" - читать интересную книгу автора

воспользовавшись любезностью механиков космодрома, отправился с ними в
небольшом вездеходе на место катастрофы.
День был довольно теплый для марсианского и почти пасмурный. Небо
приобрело водянисто-ржавый, чуть ли не розовый оттенок; в такие минуты
кажется, что Марс обладает своей, непохожей на земную, суровой красотой -
слегка затуманенной, словно бы нераскрывшейся, - она вскоре под более
яркими лучами Солнца проглянет сквозь пыльные бури и грязные полосы. Но
таким ожиданиям не суждено сбыться, ибо это не предвестник чего-то
лучшего, а, наоборот, самое лучшее из того, что может продемонстрировать
планета.
Удалившись на полторы мили от приземистого, похожего на бункер здания
диспетчерской, они доехали до конца бетонированной площадки: дальше
вездеход безнадежно завяз. Пиркс был в легком полускафандре, какими все
тут пользовались: ярко-голубой, намного удобнее космического и с более
легким ранцем, поскольку циркуляция кислорода здесь была открытая, но
климатизатор, видимо, пошаливал - стоило Пирксу вспотеть, когда пришлось
пробираться по сыпучим дюнам, - и стекло шлема сразу затуманилось;
впрочем, здесь в этом не было ничего страшного - между патрубком шлема и
нагрудной частью скафандра болтались, как индюшачьи сопли, пустые мешочки:
в них можно было всунуть руку и изнутри протереть стекло; способ хотя и
примитивный, но действенный.
Дно огромной воронки было сплошь забито гусеничными машинами; туннель,
через который пробрались в рулевую рубку, походил на отверстие шахты, его
даже прикрыли с трех сторон листами рифленого алюминия, чтобы
предотвратить осыпание песка. Половину воронки загромоздила центральная
часть корпуса, огромная, как трансатлантический лайнер, выброшенный бурей
на сушу и разбившийся о скалы; под ним копошилось человек пятьдесят, но и
люди, и краны с экскаваторами казались муравьями у трупа великана. Нос
ракеты, почти не поврежденный обломок длиной восемнадцать метров, отсюда
не был виден - он с разгону отлетел на несколько сот метров; о том, что
сила удара была чудовищной, свидетельствовали оплавленные обломки кварца:
кинетическая энергия мгновенно превратилась в тепловую и вызвала
термический скачок, как при падении метеорита, хотя скорость все же не
была такой уж значительной - она оставалась в пределах звуковой. Пирксу
показалось, что несоответствием между наличными средствами базы и
громадностью корабля все же нельзя полностью оправдать то, как ведутся
работы; конечно, тут приходилось импровизировать, по в этой импровизации
было немало разгильдяйства; возможно, оно порождалось мыслью о том, как
невообразимо огромен ущерб. Даже вода не уцелела - цистерны все до единой
полопались, и песок поглотил тысячи гектолитров, прежде чем остальное
обратилось в лед. Этот лед производил особенно жуткое впечатление - из
корпуса, распоротого метров на сорок вдоль, вываливались грязные
поблескивающие ледопады, упираясь в дюны причудливыми зубцами, словно
взорвавшийся корабль изверг из себя ледяную Ниагару. Но ведь было
восемнадцать ниже нуля, а ночью температура падала до шестидесяти. Из-за
этих стеклянистых каскадов остов корабля казался неимоверно старым - можно
было подумать, что он лежит здесь с незапамятных времен. Чтобы попасть
внутрь корпуса, пришлось бы раскалывать и вырубать лед, поэтому и решили
вскрывать оболочку из туннеля. Оттуда вытаскивали уцелевшие контейнеры,
груды их виднелись там и сям на склонах воронки, но дело шло как-то вяло.