"Станислав Лем. Ананке (Пиркс на Марсе)" - читать интересную книгу автора

Компьютер предвидит замыслы противника на два-три хода вперед; если б он
пытался предвидеть на десять ходов вперед, его бы задушил избыток
возможных вариантов, ибо их количество растет но экспоненте. Чтобы
предвидеть десять очередных ходов на шахматной доске, пришлось бы
оперировать девятизначными числами. Такого самопарализующегося шахматиста
дисквалифицировали бы на первом же состязании. На борту корабля это
сначала не было заметно: можно наблюдать лишь входы и выходы системы, а не
то, что происходит внутри нее. Внутри нарастала толчея, снаружи все шло
нормально - до норы до времени. Вот так он их и дрессировал - и эти
подобия человеческого разума, которые едва справлялись с реальными
заданиями, потому что Корнелиус создал уйму фиктивных, стали рулевыми на
стотысячниках. Любой из этих компьютеров страдал ананкастическим
синдромом: вынужденное повторение операций, усложнение простых действий,
попытки учесть "все сразу". Компьютеры, конечно, не наследовали страхов
Корнелиуса, они лишь воссоздавали структуру свойственных ему реакций.
Парадокс заключался в том, что именно повышенная емкость этих новых,
усовершенствованных моделей способствовала катастрофе; ведь эти компьютеры
могли функционировать очень долго, пока информационная перегрузка
постепенно не выводила из строя их контуры. Но когда "Ариэль" опускался на
космодром Агатодемона, какая-то последняя капля переполнила чашу.
Возможно, ее роль сыграли первые порывы урагана - на них надо было
молниеносно реагировать, а компьютеру, заблокированному информационной
лавиной, которую он сам же и вызвал, уже нечем было управлять. Он перестал
быть устройством реального времени, не поспевал уже моделировать реальные
события - его захлестывали вымышленные... Перед ним была огромная масса -
диск планеты, и программа не позволяла ему попросту отказаться от начатой
процедуры, а между тем продолжать ее он уже не мог. Поэтому он
интерпретировал планету как метеор, идущий курсом пересечения, - это была
для него последняя лазейка, только эту единственную возможность допускала
программа. Он не мог сообщить об этом людям и рулевой рубке, ведь он же не
был мыслящей личностью! Он до конца считал, взвешивал шансы: столкновение
означало несомненную гибель, бегство оставляло два-три шанса из сотни;
поэтому он и избрал бегство - аварийный старт!
Все это выстраивалось логично, однако совершенно без доказательств.
Никто до сих пор но слыхал о таких случаях. Кто мог подтвердить эти
предположения? Наверное, психиатр, который лечил Корнелиуса и, возможно,
вылечил, а возможно, только разрешил ему заниматься этой работой. Но врач
ничего не скажет из соображений врачебной тайны. Нарушить ее можно было бы
лишь но решению суда. А тем временем "Анабис" через шесть дней...
Оставался Корнелиус. Догадывался ли он? Понимал ли теперь, после того,
что произошло?.. Пиркс не смог поставить себя на место старого командира.
Словно стеклянная стена безнадежно преграждала путь. Если у Корнелиуса и
возникли какие-то сомнения, он их сам себе не выскажет. Он будет изо всех
сил противиться таким выводам - это, пожалуй, ясно...
Но ведь это дело все равно откроется - после очередной катастрофы. Если
вдобавок "Арес" сядет благополучно, то простейшая выкладка - подпели те
компьютеры, за которые отвечает Корнелиус, - наведет подозрения на старого
командира. Начнут исследовать с пристрастием все детали и по нитке
доберутся до клубка. Но ведь нельзя же сидеть да ждать сложа руки! Что
делать? Это он отлично знал: надо стереть всю компьютерную память