"Станислав Лем. Реджинальд Гулливер "Эрунтика"" - читать интересную книгу автора

тысяч лет существования цивилизации нанесли ему громадный урон, вплоть до
гибели целых популяций во время больших эпидемий. Лишь неполных восемь
десятилетий назад человек перешел в контратаку и обрушил на бактерии целые
полчища боевых средств - избирательных синтезируемых ядов. За это очень
короткое время он изготовил более сорока восьми тысяч видов
противобактерийного химического оружия, синтезируемого с таким расчетом,
чтобы оно поражало самые чувствительные, самые невралгические точки обмена
веществ, роста и размножения противника. Он действовал так в убеждении,
что вскоре сметет микробов с лица земли, но с удивлением обнаружил, что,
сдерживая экспансию микробов, то есть эпидемии, он ни одну болезнь не
одолел окончательно. Бактерии оказались противником, вооруженным лучше,
чем представлялось создателям избирательной химиотерапии. Какие бы новые
препараты из реторт ни пускал в ход человек, они, принося гекатомбы жертв
в этом, казалось бы, неравном бою, вскоре приспособляют яды к себе или
себя к ядам, приобретая невосприимчивость к ним.
Науке неизвестно доподлинно, как они это делают, а то, что ей известно,
выглядит крайне неправдоподобно. Бактерии, ясное дело, не располагают
познаниями в теории химии или иммунологии. Им не дано проводить научные
опыты и военные советы; они не способны предвидеть, какое оружие обрушит
на них человек завтра, - и все же выходят с честью из этого труднейшего с
военной точки зрения положения. Чем больше знаний и умений приобретает
медицина, тем меньше она возлагает надежд на полное очищение земли от
болезнетворных микробов. Конечно: упорная жизнестойкость бактерий -
результат их изменчивости. Но какую бы тактику ни использовали бактерии,
чтобы выжить, ясно, что действуют они бессознательно, как микроскопические
химические устройства. Новые штаммы своей сопротивляемостью обязаны лишь
генетическим мутациям, которые, вообще говоря, случайны. Если бы речь шла
о человеке, этому соответствовала бы примерно такая картина: неведомый
враг, используя неведомые запасы знаний, создает неведомые смертоносные
средства и целыми тучами мечет их в человека; мы же, погибая во множестве,
в отчаянных поисках противоядия признаем лучшей оборонительной стратегией
доставание из шляпы страниц, вырванных из химической энциклопедии.
Возможно, на одной из них мы и отыщем формулу спасительного противоядия.
Но следует полагать, что скорее мы погибли бы все без остатка, чем
добились бы своего - таким лотерейным методом.
И все же он дает результаты, когда его применяют бактерии. Между тем
совершенно немыслимо, чтобы в их генетический код были прозорливо вписаны
структуры всех смертоносных химических тел. Таких соединений больше, чем
звезд и атомов в целой Вселенной. Впрочем, убогий аппарат бактерийной
наследственности не вместил бы даже информацию о тех 48.000 средствах,
которые человек уже использовал в борьбе с возбудителями болезней. Так что
одно несомненно: химические познания бактерий, хотя и чисто
"практические", по-прежнему превосходят огромные теоретические познания
человека.
Но раз так, раз бактерии настолько универсальны, почему бы не
использовать их для совершенно новых целей? При объективном взгляде на
вещи ясно, что написать пару слов по-английски куда проще, чем разработать
несчетные тактики защиты от несчетных отрав и ядов. Ведь за этими ядами
стоит громада современной науки, библиотеки, лаборатории, мудрецы со
своими компьютерами - и вся эта мощь пасует перед невидимыми