"Станислав Лем. Реджинальд Гулливер "Эрунтика"" - читать интересную книгу автора

сообщения, как информирующие, так и постулативные: другими словами,
бактерии сообщали не только о том, что их беспокоит, но и о том, какие
компоненты питания им хотелось бы получить. По-прежнему следуя правилу
сохранять лишь наиболее эффективно мутирующие штаммы, через одиннадцать
лет он вывел штамм E.coli eloquentissima [кишечная палочка
красноречивейшая (лат.)], который первым начал откликаться сам по себе, а
не только под угрозой уничтожения. Как вспоминает автор, прекраснейшим
днем его жизни был день, когда E.coli eloquentissima отреагировал на
включение света в лаборатории словами "доброе утро" - составленными путем
разрастания агаровых колоний в знаки морзянки...
Английской грамматикой в объеме "бейсик инглиш" [сильно упрощенный
английский язык] первым овладел Proteus orator mirabilis [протей-оратор
необыкновенный (лат.)], тогда как E.coli eloquentissima даже в 21000
поколении делал, увы, грамматические ошибки. С той минуты, как генный код
усвоил правила грамматики, сигнализация морзянкой стала неотъемлемым
проявлением его жизнедеятельности, и наконец микробы начали передавать
развернутые сообщения. Поначалу они были не особенно интересны. Р.Гулливер
хотел задавать бактериям наводящие вопросы, но двусторонняя связь
оказалась невозможной. Причину фиаско он объясняет так: артикулируют не
бактерии, но генетический код - _ими_, а код _не_ наследует признаков,
приобретаемых индивидуально. Код высказывается, но, передавая сообщения,
сам никаких сообщений не в состоянии принять непосредственно. Это
унаследованное поведение, закрепившееся в борьбе за существование;
сообщения, которые передает генетический код, группируя колонии coli в
виде знаков морзянки, правда, осмысленны, но вместе с тем без-разумны; для
иллюстрации можно сослаться на хорошо известный способ реагирования
бактерий: вырабатывая пенициллиназу, защищающую от воздействия
пенициллина, они ведут себя осмысленно, но вместе с тем бессознательно.
Так что разговорчивые штаммы Р.Гулливера не перестали быть "обычными
бактериями", а заслугой экспериментатора было создание условий, наделивших
красноречием наследственность штаммов-мутантов.
Итак, бактерии говорят, но к ним обратиться нельзя. Ограничение это не
столь фатально, как кажется, ведь именно благодаря ему со временем
обнаружилось особое лингвистическое свойство бактерий, положенное в основу
эрунтики.
Р.Гулливер не ожидал его вовсе; оно открыто случайно, в ходе опытов,
имевших целью выведение E.coli poetica [кишечная палочка поэтическая
(лат.)]; короткие стишки, сложенные кишечной палочкой, были до крайности
банальны и к тому же не годились для чтения вслух, ведь бактерии - по
понятным причинам! - ничего не знают об английской фонетике. Так что они
могли овладеть стихотворным размером, но не правилами рифмовки; кроме
двустиший наподобие "Agar-agar is my love as were [ошибка сделана
бактериями: прим.авт.предисл.] stated above" ["агар-агар любовь моя, как
были сказано выше" (англ.)] бактерийная поэзия ничего не создала. Как
порою бывает, на помощь Гулливеру пришел случай. В поисках средств,
стимулирующих красноречие, он изменял состав питательной среды, насыщая ее
всевозможными препаратами (химический состав которых он, кстати сказать,
скрывает). Результатом этого поначалу была пустопорожняя болтовня; и вот
27 ноября E.coli loquativa после очередной мутации начал передавать
сигналы тревоги, хотя ничто не указывало на наличие в агаре каких-то