"Станислав Лем. Сказка о трех машинах-рассказчицах короля Гениалона" - читать интересную книгу автора

Далдай-Самосын, что ни отца не имел, ни матери, но был сам себе сыном, ибо
отцом его оказался Случай, а матерью - Энтропия. И выбрался Далдай из
мусорной кучи, не подозревая нимало, что родиться был у него один лишь
шанс на сто супергигацентильонов в гексаптиллионной степени, и шел, пока
не дошел до следующей лужи, которая высохнуть еще не успела, так что смог
он свободно себя разглядеть, встав на колени. И увидел в водном зеркале
свою голову, абсолютно акцидентальную, с ушами, как обломанные калачи, -
левым скособоченным, а правым надтреснутым, и свое случайное туловище, что
слепилось из железок, железяк и железочек, отчасти цилиндрическое (ибо так
уж умялось оно при выползании из мусорной кучи), а посредине сужающееся
наподобие талии, ибо как раз этим местом перекатился он, уже на самом краю
свалки, через какой-то камень; еще увидел он мусорные руки свои и
отбросные ноги, посчитал их, и по стечению обстоятельств оказалось их
ровно по паре; и глаза, которых по чистой случайности было два, и
восхитился Далдай-Самосын стройностью своего стана, четностью членов,
округлостью головы и громко воскликнул:
- Поистине! Я изумителен и даже совершенен, что явно предполагает
Совершенство Всего Сотворенного!! О, сколь же благим должен быть тот, что
меня сотворил!!
И заковылял, по дороге роняя слабо укрепленные винтики (ведь никто их
как следует не завинтил) и напевая гимны в честь Гармонии
Предустановленной, а на седьмом шагу споткнулся по слабости зрения и
полетел головою вниз обратно, прямо в груду мусора, и ничего с ним не
делалось, кроме ржавления, распадения и общей коррозии еще триста
четырнадцать тысяч лет, поскольку упал он на голову, и все у него
позамыкалось, и не было его на свете. А потом случилось как-то купцу, что
на старом своем корабле вез анемоны для смолоногов с планеты Недузы,
поругаться с помощником как раз неподалеку от лилового солнца, и швырнул
он в помощника башмаками, а один башмак, выбив окно, вылетел в пустоту, и
кружение его подвергалось пертурбациям по причине того, что комета,
некогда ослепившая Трурля, оказалась опять в том же самом месте, и башмак,
потихоньку вращаясь, упал на луну, лишь слегка обгорев из-за атмосферного
трения, отскочил от склона и пнул лежавшего в мусоре Далдая-Самосына как
раз с такой силой и по случайности как раз под таким углом, что вследствие
центробежных сил, крутящей силы и общего момента вращения заработали
мусорные мозги этого акцидентального существа. А случилось так потому, что
от пинка Далдай-Самосын упал в соседнюю лужу, и растворились в воде его
хлориды и йодиды, и забулькал электролит у него в голове, и возник в ней
ток, который шастал туда и сюда, и наконец в результате этого шастанья и
кружения сел Далдай в грязи и подумал: "Кажется, я существую!"
Но больше ничего помыслить не смог целых шестнадцать столетий, а дождь
его поливал, а град молотил, и возрастала его энтропия, но спустя тысячу и
пятьсот двадцать лет некая птаха, спасаясь от хищника, облегчилась над
свалкой - со страху и чтобы быстрее лететь - и угодила Далдаю в лоб, и
случилось от этого в нем возбуждение и усиление, и Далдай чихнул, да и
говорит:
- Поистине, я существую! Насчет этого нет ни малейших сомнений. Но вот
вопрос - кто, собственно, говорит: "Я существую"? То есть: кто я? Как тут
найти ответ? Ба! Если б кроме меня было еще хоть что-нибудь, с чем я мог
бы себя сопоставить и сравнить, это еще куда ни шло, но дело-то в том, что