"Станислав Лем. Рукопись, найденная в ванне" - читать интересную книгу автора

- Ну как же я могу этого не знать?
- Да? - пробормотал я ошеломленно. - А не означает ли это, что у вас
есть для меня инструкция?
- Ох, пожалуйста!.. Не надо с этим спешить. Годы одиночества в пустоте,
зодиак... И сердце сосет лишь одна мысль!.. Об этих расстояниях... вы
знаете... хотя все это правда, как-то трудно человеку поверить, смириться,
разве не так? Ах я старый болван, болтаю тут... Я, знаете ли, никогда в
жизни не летал... такая профессия... Нарукавники, чтобы манжеты не
испортить... Восемнадцать пар нарукавников протер, и вот... - он развел
руками. - И вот, пожалуйста, потому-то все это... Прошу простить мою
болтовню. Вы позволите?
Он приглашающе указал на дверь за своим креслом. Я встал. Он ввел меня
в огромный, выдержанный в зеленых тонах зал; паркет сверкал, как зеркало,
далеко в глубине стоял зеленый стол, окруженный изящными стульчиками.
Эхо наших шагов отдавалось словно в нефе собора. Старичок торопливо
семенил рядом со мной, по-прежнему улыбаясь и поправляя пальцем очки,
которые постоянно сваливались с его короткого носа. Он придвинул мне мягкий
стул с гербом на спинке, сам уселся на другой и иссохшей рукой стал
помешивать чай. Потом прикоснулся к нему губами и прошептал:
- Остыл.
Он посмотрел на меня. Я молчал. Он наклонился ко мне и доверительно
произнес:
- Вы немного удивлены?
- О, вовсе нет.
- Мне, старику, вы можете, наконец, сказать, хотя я не настаиваю. Это
было бы с моей стороны... Но, впрочем, вы сами видите: одиночество, врата
тайн отомкнуты, мрачные глубины влекут, порождая искушения - как это
по-человечески! Как это понятно! Чем же является любопытство? Первым
инстинктом новорожденного! Естественнейшим инстинктом, прастремлением
отыскать причину, порождающую результат, который, в свою очередь, становится
зародышем последующих атомов причинности, создает непрерывность, и вот так
возникают сковывающие нас цепи - а все начинается так наивно, так просто!
- Позвольте, о чем вы, собственно, говорите и к чему клоните? - спросил
я.
От его слов в голове у меня стало сумбурно.
- Вот именно! - воскликнул он слабым голосом и еще сильнее подался ко
мне. Золотые дужки его очков поблескивали. - Здесь причина - там результат!
Чего? Откуда? К чему? Ах, разум наш не может согласиться с тем, что на такие
вопросы никогда не будет ответа, и потому сам тут же создает их, заполняет
бреши, деформирует, здесь отнимет немного, там добавит...
- Извините, - перебил я его, - но я просто не понимаю, что все это...
- Сейчас, дорогой мой! Не все пути ведут во мрак. И я постараюсь в меру
своих возможностей... Прошу вас, извините меня, имейте снисхождение к
старику... Так что вы столь любезно желали получить от меня?
- Инструкцию.
- Инстр... - Он словно бы проглотил нечто совершенно неожиданное. - А
вы вполне в этом уверены?
Я не ответил. Он прикрыл глаза за золотой оправой. Его губы беззвучно
шевелились, словно он что-то считал.
Мне казалось, что я угадываю по их вялым движениям: "Два пишем, один в