"Ларс Леннрут. Древность и Средневековье: тексты родового общества " - читать интересную книгу автора

соображениями. Единственным светлым исключением в этой мрачной картине
называли баллады, или народные песни, и некоторые другие тексты, - например,
"Песнь о свободе" епископа Томаса, - видя в них выражение истинно шведского
духа, народного и свободолюбивого, в противоположность иностранному
давлению. С этой исторической точки зрения, только начиная с эпохи Густава
Васы и реформации XVI века в стране возродилась собственно шведская
культура, а также и шведская литературная традиция.
Подобное представление о древности и средневековье выступает в своей
упрощенно-наивной форме в школьных учебниках, которые ныне отвергаются.
Просвещенный и более нюансированный вариант того же представления все еще
содержится в большом труде Шюка и Варбурга начала нашего века -
"Иллюстрированной истории шведской литературы". И только позднее в нашем
столетии национальные мифы об этих ранних периодах были всерьез пересмотрены
как историками, так и литературоведами. Сегодня вряд ли отыщется хоть один
шведский ученый, который возьмется утверждать, что древность была золотым
веком, а средневековье - эпохой тьмы. Историки свели нашу героическую эпоху
викингов к периоду, когда скандинавские хёвдинги копили богатства, торгуя
рабами, шкурами и прочим товаром. А эпическое творчество, которое в старых
изданиях именовалось "древнескандинавским" или "ётским", позднее стало
восприниматься как исключительно исландское или, в некоторых случаях,
норвежское, и к тому же часто испытывавшее на себе влияние христианского
творчества средних веков. Это касается, к примеру, знаменитых исландских
саг. Если же говорить о подлинно шведском творчестве древних времен, то,
похоже, от него не осталось почти ничего, заслуживающего внимания. Вслед за
Эсайасом Тегнером мы вынуждены признать, что в нашей истории имелись
периоды, когда отечественным было лишь варварство.
Что же касается средних веков, то культура этой эпохи в последите годы
подверглась переоценке, так что древность и реформация отошли на задний
план. К примеру, удалось продемонстрировать, как классическая традиция,
идущая от древнеримской литературы, продолжалась в церковном искусстве
средних веков, а иногда порождала блестящие образцы, в том числе и в
шведской культуре. Отдельные произведения, которые в средние века писались
на латыни или на шведском, - например, "Откровения" святой Биргитты, Зрикова
хроника, песнопения Бриньольва Альготссона, - относятся к лучшим в своем
жанре в Европе, и ценность их нисколько не умаляется тем, что сам жанр как
таковой - иностранного происхождения. Это же касается и баллад, которые чаще
всего оказываются вовсе не "народными" и которые в большей степени зависели
от влияния общеевропейских литературных течений, нежели могли предположить в
XIX веке. И если мы сравним нашу средневековую литературу, отмеченную
печатью католицизма, с той, что создавалась в первое столетие
протестантизма, то заметим, что доктринерской и пропагандистской выглядит
скорее последняя.
И все же можно задаться вопросом, не слишком ли далеко заходит в
последние годы пренебрежение исследователей средневековья старым,
национально-романтическим взглядом на историю? Не рискуют ли при этом совсем
позабыть о народном, устном творчестве, которое, несмотря ни на что, все же
существовало в Швеции - и во всей Скандинавии, - как в древности, так и в
средние века. Не слишком ли усердно отвергают ётский идеал отчего дома, так
что уже не способны понять поэзию рун, высеченных на камне, или признать,
что исландские саги - наше общее скандинавское культурное наследство, даже