"Владимир Ленский. Странники между мирами ("Эльфийская кровь" #2) " - читать интересную книгу автора

идее. - Он зевнул, запоздало прикрыл рот ладонью и засмеялся. - Ведите меня
на свой сеновал! - попросил он. - Иначе я засну прямо в вашем кабинете.

* * *

Комнату, предоставленную ему Роолом, Эгрей как следует рассмотрел
только на следующее утро. Это был небольшой покойчик на втором этаже - в
стороне от помещений, занимаемых семьей (теперь Эгрей отчетливо слышал
женский голос и детский лепет, однако ни жену Роола, ни его ребенка - или
детей - так и не увидел). Окна покойчика выходили на восток, и Эгрея
разбудило веселое раннее солнце.
Он открыл глаза, не спеша покидать постель. Почему-то ему подумалось,
что прежде эта комната принадлежала ребенку. Не теперешнему - нет, какому-то
давнему. Ребенку, которым никогда не был Эгрей.
Здесь даже сохранилось нечто от детской. Обычное дело - вот уж чему
Эгрей ничуть не удивился. Комната, которая когда-то служила детской,
навсегда сохраняет некую особенную атмосферу. Ни война, ни вдруг наступившая
нищета, ни - о ужас! - зрелые лета ее нынешнего обитателя не в состоянии
убить неповторимый аромат невинности.
Вставать и начинать новый день не хотелось. В кои-то веки выдалась
возможность украсть у жизни хоть полчаса. Поваляться под ветхим шелковым
одеялом, особенно нежным в прикосновении к коже, последить за тем, как
солнечный луч начал свое потаенное путешествие по стене.
В отличие от очень многих Эгрей превосходно чувствовал "потолок"
собственных возможностей. Его угнетало это. Слишком низко. Как будто некто
злой - судьба, наследственность, унизительная бедность и зависимое
положение, отравившие ему детство и раннюю юность, - поставил ограничитель:
выше, Эгрей, тебе не прыгнуть, даже и не пытайся - только понапрасну голову
расшибешь!
Счастливые люди этой планки над своей макушкой попросту не ощущают.
Рвутся куда-то, лезут. Некоторым даже удается, хотя бы на время. Неведение -
большая сила. Эгрей со своим ясным взглядом на вещи был лишен даже
слабенького утешения, которое иные черпают в иллюзиях.
В такие минуты, как эта, он ненавидел своего отца, бедняка, неудачника,
покорного адепта учения "Будь-Честным-И-Много-Много-Много...-Много-Трудись!"
Не был бы таким занудой, давно бы добился своего нынешнего положения -
управляющего в крупном поместье. Всего-то и требовалось - кое-где кое-что
вовремя сказать, кое на что намекнуть, кое на что удачно закрыть глаза...
Слишком поздно.
Теперь и Эгрей выбьется в люди только к сорокалетнему возрасту. Если,
конечно, не погибнет на войне.
Разумеется, героическая гибель на поле брани совершенно не входила в
планы Эгрея. Но нельзя исключать глупых случайностей. На то они и глупые,
что вмешиваются в точные расчеты умных людей. В этом их непобедимая сила.
Эгрей потянулся, чувствуя не без досады, как разрушается хрупкое,
блаженное состояние беззаботного утра. Несколько украденных минут чужого
детства миновали.
Пора было вставать и приниматься за дела.
Когда он заканчивал одеваться, к нему явился хозяин дома. По-прежнему
предупредительный и как-то особенно заинтересованный в Эгрее. "Должно быть,