"Владимир Ленский. Пророчество Двух Лун ("Эльфийская кровь" #3) " - читать интересную книгу автора

желало выходить на свет и облекаться в слова.
Мать подсылала к нему молодых людей, которым давала поручение
"подружиться" с наследником. Большинство этих превосходных молодых людей
добросовестно старались угодить принцу, но он хорошо видел, что на самом
деле вызывает у них странное чувство: смесь любопытства и брезгливости. Один
только Эмери казался другим. Впрочем, сейчас это не имеет значения.
Талиессин взял с земли ветку и принялся обламывать с нее прутики.
Какой-то человек в плаще преследовал принца по улицам столицы. Талиессина
забавляла эта игра: таскать за собой неизменного таинственного спутника, из
кабака в кабак, из дома в дом, по всем переулкам. Затем Талиессину
захотелось внести в эти прогулки некоторое разнообразие, и он спросил
незнакомца: "Кто ты?"
Тот назвался Смертью вполне в духе их совместной игры, продолжавшейся
несколько недель.
Дальнейшее Талиессину вспоминалось хуже.
Он помнил, как убегал оттуда, где умерла Эйле: ему почему-то казалось,
что существует настоятельная необходимость находиться как можно дальше от
того места, где осталась Смерть. Как будто расстояние между Талиессином и
Смертью имеет какое-то значение.
Из столицы Талиессин уходил пешком вместе с какими-то торговцами. Его,
кажется, приняли за забулдыгу, подравшегося накануне в кабаке, и какой-то
приказчик, благоухающий свежевыпитой горькой настойкой, осуждающе
разглагольствовал о "неразумии младости". Талиессин отмалчивался и при
первой же возможности свернул в сторону.
Наконец-то он остался один. Любой проселок открывал перед ним мириады
возможностей: он мог избрать любое направление - к любому растению, к любому
причудливому пню, к любой деревне. Все яблоки мира были к его услугам, все
ручьи королевства, все родники, каждый лист, каждая травинка. Все, что
угодно, - по его выбору.
"Ни прошлого, ни будущего, - думал Талиессин. Только я и весь мир для
меня".
Несколько долгих мгновений ему казалось, что в этом можно обрести
счастье, однако почти сразу же это счастье оказалось лишь подобием
подлинника, а затем и вовсе рассыпалось в прах.
Просто одинокий юноша на пыльной дороге, и никого рядом.

* * *

Ночью Талиессина разбудило зарево. Свет разливался по "неправильной" -
северной - стороне горизонта; он исходил снизу, с земли, и в этом Талиессин
видел злой знак. И даже не с земли, а как бы из-под земли. Огонь из недр, из
самых глубин ненависти и страха.
Он поднялся и долго стоял, повернувшись лицом к зареву. Горячий воздух
как будто долетал оттуда до Талиессина. Молодой человек ощущал жар очень
издалека. Кожу на лице начало покалывать, глаза заслезились, волосы
отпрянули ото лба, спасаясь от обжигающего дуновения.
Пожар притягивал взор, как бы ни противилось этому зрелищу сердце, и
Талиессин пошел на багровый свет. С каждым шагом ему становилось жарче. Он
понял, что, переживая горе в одиночестве, становится ближе к Эльсион Лакар,
нежели был прежде: все его чувства обострились.