"Алексей Леонтьев. Белая земля " - читать интересную книгу автора

это тот самый Курт, с которым мы столкнулись возле сарайчика. Часто
повторяется слово "der Schif" - "корабль". Наконец лейтенант резким
приказанием прекращает спор.
Упряжки трогаются. Я лежу в последних санях. В них только я и
лейтенант. Он управляет собаками. Мы едем обратно по проложенной в снегу
колее.
За холмом передовые упряжки сворачивают на юго-запад. Очевидно,
направляются к месту гибели нашего корабля. Курт что-то кричит лейтенанту.
Тот, мельком взглянув на меня, пренебрежительно машет рукой и придвигает
ближе лежащий в санях автомат.
Упряжки бегут по снежной равнине. Мы остаемся вдвоем. Лейтенант
сворачивает на юг. Мы направляемся к немецкой станции.


2

Подпрыгивали сани, убегала назад бесконечная белая равнина, а впереди
маячила спина человека, управлявшего собаками. Эта спина вызывала у меня
сначала смутное, потом все более острое раздражение. Особенную ненависть
испытывал я к подпрыгивавшим при каждом толчке прямым, будто прочерченным по
линейке плечам лейтенанта.
Я попробовал пошевелить онемевшими руками. Смешно. Меня связали, как
будто можно убежать куда-то с этого заброшенного в мертвый океан клочка
земли. Здесь для пленных не нужны колючая проволока и охрана. Впрочем,
второпях меня не очень тщательно связали - постепенно удалось высвободить
правую руку. Но веревка на ногах только плотней врезалась в тело. Я не думал
о побеге, но инстинктивно замирал, когда лейтенант бросал быстрый взгляд
через плечо. Кажется, он ничего не заметил.
Резкий поворот едва не выбросил меня из саней. Лейтенант что-то кричал,
размахивая шестом. Приподнявшись, я увидел серый комочек, несущийся вверх по
откосу. Какой-то зверек. Вероятно, песец. Захлебываясь от охотничьего
азарта, собаки мчались за ним, не обращая внимания на отчаянные крики
лейтенанта. Наконец, с силой воткнув шест в снег перед санями, он остановил
упряжку. Забыв обо мне, лейтенант бросился к собакам. В этот момент я понял,
что мои ноги тоже свободны - при крутом повороте лопнула туго натянутая
веревка.
Впереди торчал воткнутый в снег шест. Лейтенант возился с упряжкой.
Схватив вожака за шиворот, он пытался заставить собак вернуться на прежний
путь. Его прямые плечи были наклонены параллельно земле.
Я привстал, выдернул шест и, размахнувшись, с силой опустил его. Очень
хорошо помню, что метил попасть не в голову, а именно по этим острым прямым
плечам. От удара лейтенант увернулся, но, споткнувшись, упал. Автомат
отлетел в сторону. Я вывалился из саней и очутился возле него раньше
противника.
- Лежать! - крикнул я по-русски, забывая, что лейтенант вряд ли может
понять это приказание. - Ни с места!
Как ни странно, немец точно повиновался. Я навалился на него сзади,
приставив к затылку дуло автомата. Лейтенант замер. Я заломил ему руки назад
и скрутил веревкой. Чуть отдышавшись, на всякий случай связал и ноги врага.
Проверил узлы. Получилось неплохо, как будто я всю жизнь только и делал, что