"Алексей Леонтьев. Белая земля " - читать интересную книгу автора

рубахи. Когда вода закипела, тщательно выстирал лоскут и повесил сушиться у
плиты.
Осторожно попытался снять повязку с головы. Бинт присох к ране.
Пришлось размочить его теплой водой и постепенно отодрать. Рана оказалась
небольшой, но, кажется, довольно глубокой. Крови было немного. Я наточил на
бруске нож и перед осколком зеркальца, как сумел, обрезал волосы вокруг
ссадины. Это была не очень приятная операция. Потом протер рану последними
каплями спирта, оставшимися во фляжке Дигирнеса. Спирта было маловато.
Вчерашний кутеж дал себя знать. Все-таки мне удалось очистить запекшуюся
кровь. Я плотно замотал голову чистым лоскутом.
"Бац! Бац! Бац!" - грохотал в стену Риттер.
Вскипел кофе. Я открыл консервы, плотно позавтракал тушенкой и
паштетом. Первый раз за последние дни я поел спокойно, не ожидая каждую
секунду, что мой сосед сейчас бросится на меня. Сегодня я был уже способен
разумно ограничить себя в еде. После крепкого сна и перевязки я чувствовал
себя намного лучше. Еще два-три дня такой жизни, и силы должны полностью
восстановиться. Два-три дня... А что будет потом?
Риттер грозил разнести дверь чулана. Я допил кофе и выпустил пленника.
Лейтенант вышел мрачный, с поджатыми губами. Не глядя на меня, стал готовить
себе завтрак.
На столе лежала пачка сигарет. Риттер взял одну, там осталось еще две.
Я спрятал пачку в карман и стал убирать со стола, Риттер, присев к печке,
закуривал сигарету.
- Дайте мне нож, - вдруг сказал он.
В руках у меня была финка Дигирнеса.
- Я привык бриться каждый день, - продолжал Риттер, - а мой бритвенный
прибор остался на базе.
Он говорил между прочим, ловя пальцами раскаленный уголек, но я
чувствовал напряжение в его прямой, негнущейся спине. Он никак не мог
поверить, что наши отношения не изменились со вчерашнего вечера. Я же думал
о другом. Неизвестно, сколько нам еще придется пробыть вместе. Риттер должен
твердо усвоить, что я сильнее его. Пусть знает, что я уверен в своем
превосходстве.
Сигарета разгорелась. Риттер выпрямился. Я вытер обрывком газеты нож и
протянул лейтенанту. Он небрежно бросил его на стол и принялся за консервы.
Я смотрел, как он ловко выуживает из банки кусочки разогретого мяса,
аккуратно подхватывает галетой стекающий жир. Меня он просто не замечал.
Чтобы не поддаться искушению стукнуть его прикладом автомата по голове, я
ушел. Дверь в комнату я заложил засовом снаружи.


2

Зимовье стояло на высоком откосе. Внизу лежало море. Погода была тихая
и теплая. Мимо островка медленно передвигались огромные плиты льда, гонимые
отливным течением. Горизонт был чист, и, насколько видел глаз, на север
тянулись льды, разводья, льды.
Я долго стоял на откосе. Где-то за тридевять земель, у Волги, сейчас
сражались мои друзья. Они погибали в открытом бою, задерживая врага на день,
час, минуту... А я? Что теперь буду делать я? Сидеть здесь, на островке,