"Донна Леон. Мера отчаяния ("Гвидо Брунетти" #8)" - читать интересную книгу автора

Тут Патта увлекся перебиранием бумаг, лежавших перед ним, и собрание
продолжилось. Брунетти, опираясь подбородком на руку, смотрел, как шестеро
сотрудников складывают перед собой небольшие столбики из монет. Лейтенант
Скарпа тоже внимательно за ними наблюдал, но карточки, которые они до сих
пор старательно загораживали руками, блокнотами и кофейными чашками,
исчезли, остались только монеты. Собрание утомительно тянулось еще целых
полчаса.
Когда сотрудники, сидевшие в комнате, уже дозрели, чтобы поднять
мятеж - а большинство из них было вооружено, - Патта снял очки и устало
положил их на бумаги.
- Кто-нибудь хочет еще что-нибудь сказать? - спросил он.
Если среди присутствующих и был желающий высказаться, он воздержался -
несомненно, его испугала мысль об оружии, - и собрание закончилось.
Патта ушел в сопровождении Скарпы. Сотрудники подвинули свои столбики
монет поближе к синьорине Элеттре. С ловкостью крупье она сгребла их все в
карман и встала, давая тем самым понять, что собрание действительно
закончено.
Брунетти поднимался по лестнице вместе с ней; он испытывал какое-то
странное веселое удовольствие, слушая, как звенят монетки в кармане ее
серебристо-серого пиджака.
- Компьютеризированный? - спросил он, пытаясь осознать это слово.
- Компьютерный сленг, - пояснила она.
- Компьютеризированный, - повторил он. - Значит, есть глагол
"компьютеризировать"?
- Да, комиссар, полагаю, что так.
- Но ведь его не было, - сказал Брунетти, вспоминая, что совсем недавно
у слова "компьютер" вообще не было производных.
- Люди любят придумывать новые слова, комиссар. Особенно американцы.
- Придумывать? Вот так, по собственному желанию? Просто берут - и
придумывают?
- Да, комиссар.
- А-а, - выдохнул Брунетти.
На первой лестничной площадке он кивком попрощался с ней, и она
отправилась в свой маленький кабинет, располагавшийся в передней части
здания, рядом с кабинетом Патты.
Брунетти стал подниматься выше, размышляя о том, как свободно некоторые
люди ведут себя в отношении языковых норм. Прямо как Паола с законом.
Брунетти вошел в кабинет и закрыл дверь. Попытавшись заняться чтением
бумаг, скопившихся на его столе, он вынужден был признать, что обречен
постоянно возвращаться мыслями к Паоле и к событиям сегодняшней ночи. Они не
смогут решить эту проблему, не смогут от нее освободиться, если не поговорят
обо всем откровенно. Но воспоминания о ее дерзком поступке вызывали у него
такой гнев, что он понимал: пока что он не способен обсуждать с ней
случившееся.
Он выглянул в окно, не обнаружил там ничего интересного и попытался
разобраться в истинной причине своего негодования. Ее поведение, если б ему
не удалось замять дело, могло поставить под угрозу его работу и карьеру.
Окажись на дежурстве не Руберти и Беллини, беспрекословно согласившиеся
стать его соучастниками, а кто-нибудь другой, эта история вскоре появилась
бы во всех газетах. Огромное множество журналистов - Брунетти несколько