"Донна Леон. Мера отчаяния ("Гвидо Брунетти" #8)" - читать интересную книгу автора

Паола сообщила ему, что оператор с камерой обосновался напротив входа в
квартиру и трое репортеров долго мешали ей войти, пытаясь взять у нее
интервью.
- Значит, я пообедаю где-нибудь в кафе, - сказал он.
- Прости, Гвидо, - проговорила она. - Я не... - Она осеклась, а ему
нечего было сказать в ответ на ее молчание.
Да, похоже, она все-таки не представляла всех последствий своего
поступка. Очень странно для такой умной женщины, как Паола.
- Что ты собираешься делать? - спросила она.
- Вернусь на работу. А ты?
- У меня не будет занятий до послезавтра.
- Ты же не можешь все это время просидеть дома, Паола.
- Господи, это все равно как в тюрьме...
- В тюрьме хуже, - уверил ее Брунетти.
- Ты придешь домой после работы?
- Конечно.
- Правда?
Он хотел сказать, что ему некуда больше идти, но понял, что она
неправильно истолкует его слова, если он сформулирует свою мысль именно
таким образом. Поэтому он произнес:
- Я больше никуда не хочу идти.
- О, Гвидо! - выдохнула она. - Ciao, amore - пока, любимый! - И
положила трубку.

10

Он сразу же забыл про все эти нежные чувства, как только увидел толпу,
ожидавшую его по возвращении у дверей квестуры. Пока он шел от моста
Понте-деи-Гречи к сборищу представителей прессы, в голове его проносились
"птичьи" метафоры: вороны, коршуны, гарпии сгрудились перед квестурой
плотным полукольцом, и для полноты картины не хватало лишь разлагающегося
трупа у их ног.
Один из них заприметил Брунетти - глазки бы ему выколоть! - и, не
сообщая о его появлении своим товарищам, скользнул в сторону, заторопился
навстречу комиссару, держа в руке микрофон, словно хлыст, каким погоняют
скот.
- Комиссар! - начал он, находясь еще в метре от Брунетти. - Dottore
Митри уже решил выдвинуть против вашей жены гражданский иск?
Брунетти остановился и улыбнулся:
- Полагаю, вам лучше спросить об этом Dottore Митри.
Пока он отвечал, толпа ощутила отсутствие своего коллеги и все головы
обернулись, словно охваченные коллективным спазмом, на голоса. В то же
мгновение все сорвались с мест и помчались к Брунетти, держа перед собой
микрофоны, будто пытаясь поймать ими слова, словно их следы еще могли витать
в воздухе вокруг комиссара.
Во время этого великого переселения народов один из операторов
споткнулся о кабель и упал, его камера рухнула на землю вслед за ним и
разбилась. Линза выскочила из расколотого аппарата и покатилась по
набережной, словно банка из-под содовой, которую мальчишки на улице пасуют
друг другу вместо мяча. Все остановились то ли от удивления, то ли от