"Роман Леонидов. Шесть бумажных крестов " - читать интересную книгу автора

Я развернул перед заключенным желтую афишу, которую изъял из коллекции
герра Вольке. "ЕДИНСТВЕННОЕ! НЕПОВТОРИМОЕ! СЕНСАЦИОННОЕ!" - вопила реклама
"швейцарского Парацельса".
Гипнотический взгляд доктора Ф. произвел на человека-призрака
неожиданное действие. Его лицо застыло, тело каталептически вытянулось и с
деревянным стуком рухнуло на пол.
Я бросился на помощь, отшвырнув ядовито-желтый лист бумаги, но резкий
звук открывающейся двери остановил меня. На пороге стоял Мезе - лоснящийся,
злой.
- Че-е-ерт! Я кажется сломал замок...
И тут он все увидел: желтое пятно афиши, мое искаженное лицо и
неестественно вытянувшееся тело заключенного. Страдальческая маска гуманиста
медленно деформировалась на лице "честного физиолога". Так меняет выражение
мякишная голова в руках нищенствующего скульптора.
- Параноик! - взвизгнул Мезе. - Вы погубите себя. Немедленно вызовите
охрану. Его надо убрать, он опасен...
Лицо его побагровело, пока он подбирал афишу и, торопливо комкая,
заталкивал в карман смокинга.
Я не двигался. Упрямство? Нет, Хейдель. Это было что-то другое. В то
мгновение решался вопрос, останусь ли я человеком свободным или
разрушительная сила страха навсегда свяжет меня с тем, кто в идиллической
тишине лабораторий грабил человечество. Молчать, пресмыкаться, предаваться
безвредному интеллектуальному нытью - нет, Хейдель, я не мог, я не хотел
этого. Не ухмыляйтесь, я трезво оценивал безнадежность протеста. Я был один,
но я не был первым. Я был всегда уверен, быть может наивно, что истина,
однажды осветившая сознание человека, никогда не умирает вместе с ним.
Именно эта вера заставила меня пренебречь советами Мезе. Он понял это.
- В таком случае я сделаю это сам, - решительно двинулся он к
телефону, - будете благодарить меня всю жизнь.
........................
Заключенного увели.

***

Светает. Мир за окнами еще погружен в богемскую синеву. Генералы и
политики видят в этот час радужные сны. К соборным колокольням ползут
звонари. Они поднимаются по винтовым лестницам к звездам, и звезды гаснут -
мир готовится открыть заспанные глаза, и рейнские сирены прощально
помахивают серебряными хвостами.
Я вижу, вы утомлены, Хейдель? Лицо у вас плоское, безразличное. Таким
же безразличным оно было в тот день, когда лавочники в мундирах патриотов
разогнали "Союз германских историков". Уже тогда академистам дали понять,
что мировая история должна быть написана заново... Отныне главной целью
стало создание служебно-государственного мифа, провозглашавшего борьбу рас
вечной судьбой мира, пружиной прогресса. И хотя толпы отравленных
национализмом фанатиков готовы были уверовать в свое исключительное право
уничтожать "низшие" народы, этого показалось мало высокопоставленным
солдафонам. Наступление на личность перешло в сферу профанированной науки и
мистики. Магия (коричневая магия!..) казалась средством, способным
осуществить бредовые идеи политиканов. Они вознамерились не только исказить