"Борис Леонтьев. Триумф Великого Комбинатора, или возвращение Остапа Бендера" - читать интересную книгу автора

Но - выискался один! Рискнул придумать, написать
(смешно!) и опубликовать версию пост-ильфопетровской судьбы
Остапа Бендера, оживить манекен, предоставить русским читателям
(пока русскоязычным, а там видно будет!), - бойцам всемирной
армии "бендерманов", - возможность пообщаться c любимым
(несмотря ни на что) великим комбинатором, поставленным в новые
условия, узнать, какие еще аферы он изобрел. Этот один - Борис
Леонтьев.
Кто же он - рискач (рискун? - как там правильно
по-русски? В общем, от слова "риск") Леонтьев. Его фотографии
пока еще не ходят по рукам, их не вывешивают, подобно портретам
поэта Фомы Несдержанного, на фасадах железнодорожных и
автовокзалов, нет их и в энциклопедиях ("все еще впереди", как
напевал Марк Бернес, и "то ли еще будет!", как вторит ему
Алла), поэтому дам словесное описание, - так сказать, литробот
прест... фу ты!.. рискача. Представьте себе крепко сбитого,
по-королевски (имеется в виду C.П.Королев) большеголового,
совсем еще молодого (до 30 лет) человека c черными, под смоль,
густыми прямыми волосами, без бороды и усов, но зато c
(извините за штамп!) открытой, несколько насмешливой улыбкой,
похож одновременно на А.П.Маресьева, Жана Марэ, Юла Бриннера (в
парике, разумеется) и Бориса Полевого.
Учился в МИФИ. Но ни инженерным физиком, ни физическим
инженером Леонтьеву работать не привелось - помешала (если бы
речь шла о представителе предыдущих поколений, сказал бы:
война) перестройка. Он стал писателем и главным редактором
издательства "МиК". Помогла этому Великая Октябрьская
литературная революция. Та самая. Отметшая пресловутый
соцреализм, а равно и цензуру, попортившую столько крови так
называемым советским писателям. Упразднившая идиотичекую
партийность литературы, но оставившая ей народность и
углубившая последнюю. Литературная стезя, которую выбрал
"мифист", надо сказать, подстерегала его давно: свои первые
стихи Леонтьев накропал в 6 лет, в 25 - опубликовался со
стихами в самой "Юности". Стихи писатель пишет поднесь (три
стихотворения попало в этот переплет). Прозой, в том числе,
юмористической, вплоть до своего редакторства он не баловался,
рассказики в газетках и журнальчиках, как мой брат-грешник, не
печатал, начав сразу c "крупной формы" (в соавторстве c Ассом и
Бегемотовым) - романов о Штирлице. Кстати, я забыл упомянуть
это литературное явление в вышеприведенном перечне пролонгаций
"вечных книг", к каковым, несомненно, относится творение Юлиана
Семенова "Семнадцать мгновений весны".
Быть первым, предтечей, закоперщиком основоположником,
основателем, пионером - всегда здорово. И трепетно! Первый
космонавт Гагарин, первый кругосветный одиночный мореплаватель
(Слокам), первый - на Южном полюсе (Амундсен), первый мэр-морж
(Попов), первый избиратель президента на участке, первый
ребенок в семье (и тех, и других - много). Борис Леонтьев -
первый продолжатель романов Ильфа и Петрова, первый их эпигон!