"К.Н.Леонтьев. Моя литературная судьба (Автобиография Константина Леонтьева) " - читать интересную книгу автора

аллеях трава по колено, и на узорных когда-то дорожках двора племянница моя тоже
давно косит траву, и мы даже рады этому лишнему клоку сена для тех 3--4-х коров,
которыми теперь богата наша дворянская нищета-Мать моя уже не ходит поутру после
кофея в свежей кисейной блузе по саду с зонтиком; простой дерновый валик в селе
Велине, в 12 верстах от нас, покрыл ее тело, и у меня еще и денег не собралось
до сих пор, чтобы сделать ей памятник! У племянницы моей, в одном из наших
маленьких флигелей, висит в сторонке последний портрет покинутой мною старухи...
Она, которая так долго держалась, которая была так долго бодра, свежа,
неутомима, горда, самовластна, хотя и всегда пряма и благородна... на этом
портрете так жалка и так убита... На сморщенном лице, прежде столь открытом и
надменном, в потухающих глазах, во всем видно столько уныния, столько немого
отчаяния, такая мольба о пощаде, что я боюсь подходить к тому уголку, в котором
висит этот ужасный для меня портрет. Говорят, она, которая плакала не легко,
плакала горько и зажимала уши, когда рубили на своз наш большой старый дом... А
для чего она продавала его? Чтобы увеличить тот небольшой капитал, который был
мне нужен для уплаты другим братьям моим...
А я? Что сделал я?..
И все ли люди должны думать то, что думаю я, когда теперь вижу себя иногда почти
с отвращением в зеркало и потом смотрю пристально на акварель, на которой я
представлен студентом, таким юным, красивым... женоподобно-красивым, положим...
но что ж за беда?..
Не думаю!..
Горчаков, Катков, Тургенев, Игнатьев, конечно, должны с другим чувством видеть
портреты своей молодости и самих себя теперь, через столько лет...
Если даже им и грустно иногда в такие минуты... то что такое грусть!.. Мне не
грустно - мне и страшно, и стыдно... А винить ли мне себя или других - я не
знаю...
И чтобы решить это стороннему судье, - надо знать всю мою жизнь, столь
бескорыстно посвященную мысли и искусству, надо понять весь ход моего развития
и
моего теперешнего упадка. Те, которые знают все это лучше других: Губастов, Ф.
Берг, моя племянница Маша - винят не меня, а других...
А во мне иногда все тупеет от долгого напряжения мысли все в одном и том же
обидном направлении, от одних и тех же горьких вопросов, которые как замкнутый
круг возвращаются ежедневно. И я не знаю - кто виноват?
Недавно я прочел по-русски книгу Иова. Старые друзья Иова стараются доказать
ему, что он великий грешник, что Бог по делам его наказывает его. Иов негодует;
он не может постичь и вспомнить, какие были те большие грехи его, за которые он
несет такое ужасное наказание... Он может быть даже желал найти, вспомнить их,
раскаяться... и не находит. Он старался быть добрым отцом, господином
справедливым и милостивым, он помогал вдове, сироте и страннику... Он
непоколебимо верит в Бога и надеется, любит его... "Нет! он никогда не поймет,
за что его так казнит Провидение..."
Встает молодой Эллиуй и говорит ему с воодушевлением: "Да, ты может быть и
праведен... "Но где ж тебе... тебе!., смертному постичь цели Божий... Почему ты
знаешь, зачем он так мучит тебя... Разве ты можешь считаться с ним?!!"
На это у Иова нет ответа...
И не успел кончить молодой и восторженный мудрец, как сам Иегова вещает с
небес
то же самое. Мнение Эллиуя было гласом Божиим. "Иов прав, - заключает Господь,