"К.Н.Леонтьев. Пембе (Повесть из эпиро-албанской жизни) " - читать интересную книгу автора

Когда его посещали христиане, он давал им полную свободу обращения: не
сидел сам на диване неподвижно два часа, как делают другие старые турки,
стесняя своею важностью усталых путников и гостей, которым хочется размять
ноги. Нет! Он гулял по комнате, вставал и садился как хотел, и просил всех
делать то же, говоря: "Что значит слово франк? Слово франк, я узнал от людей
ученых, значит свободный человек, развязный человек. Вот в этом смысле и я
франк. Свобода! Делай что хочешь в моем доме! Спи не спи, ешь не ешь...
Сиди, ходи... Это значит - франк!"
Христиан он любил больше, чем любят их другие мусульмане; в жизни его
был один великий случай, от которого по гроб не могло остыть доброе чувство.
Еще он был очень молод, когда отец его подарил ему в рабы прелестную
сироту-гречанку, взятую в плен на островах во время борьбы за независимость
Эллады.
Ей было всего четырнадцать лет, и звали ее Мариго. Когда Шекир, сам еще
почти мальчик, остался с ней наедине, Мариго заплакала и, простирая к нему
руки, сказала: "Господин мой, я твоя. У меня нет ни отца, ни матери; их
убили; делай со мной, что хочешь. Только одно слово я тебе скажу. Пожалей ты
меня, я боюсь!"
Шекир оставил ее в покое; потом уже ласками, подарками, братским
участием он склонил ее к сближению. Раз преодолев свой детский страх, рабыня
пристрастилась к Шекиру всеми силами души. Верований ее не касался никто:
она продолжала ходить в церковь, и в посты ее кормили особо. Старые родители
Шекира тешились и на доброту сына, и на ребяческий первый страх, и после на
покорную привязанность маленькой гречанки. "Дети, малые дети!" - говорили,
смеясь, друг другу отец и мать Шекира. Когда женили Шекир-бея на богатой
девице, жизнь рабыни, конечно, стала хуже, но не надолго. Скоро пришлось ей
щедро заплатить своему господину за его благодушие и любовь.
В сорок восьмом году восстала против султана вся южная Албания. Турки
требовали от албанцев набора в султанское войско и податей, которые
свободным горцам казались непомерными. Албанская знать не забыла еще, как
изменнически расстрелял паша в Битолии возмутившихся Арсмана и Вели-бея,
пригласив их туда примириться. Албанцы согласились все притвориться сначала
покорными и выставить начальниками людей простых, но не менее их самих
способных быть вождями. Кровавая борьба возгорелась около Дельвино,
Аргирокастро и Янин. Бунтовщиков вел к победам простой селянин
Гионни-Лекка.[4] Албанцы везде громили султанские отряды; но правильная сила
взяла, наконец, верх над народным ополчением... Запертый сераскиром в
Лапурье, Гионни-Лекка думал лишь о собственном спасении. Люди его один за
другим покидали его. Сераскир решился тогда нанести удар мятежу. В Дельвино,
в Берат, в Тепелен и в другие селения и чифтлики[5] албанские ворвались
турки и начали хватать и вязать богатых беев, которых давно подозревали в
тайной помощи восставшим. Схватили Башьяр-бея, Тахир-бея, трех сыновей
Тахир-абаза, Абдул-бей-Кокка; а в Дельвино не нашли старого деда Гайредина и
взяли Шекир-бея, отца его. Жена Шекир-бея была в то время беременна; когда
услыхала она крики женщин, пальбу, страшные голоса солдат и плач детей,
младенец умер в ней, а за ним умерла и она сама, без мужа и свекра, на руках
Мариго. Шекир-бея и всех других албанских беев турки, связав, отправили в
Царьград, где их ждала тюрьма, а может быть, и смерть. Похоронив свою
госпожу, Мариго взяла на руки маленького Гайредина и поехала в Царьград.
Там, выждав минуту, когда сераскир-паша выезжал верхом из ворот своих, она