"К.Н.Леонтьев. Сфакиот " - читать интересную книгу автора

брату:
- Что ж мы им напишем? А брат мне говорит:
- Янаки, буду я на твои глазки радоваться, мальчик ты мой милый, возьми
ты скорее итальяночку, а мне с
Афродитой поговорить нужно. Не ревнуй, дитя мое, и та недурна. А у меня
есть дело, от которого и тебе будет большой выигрыш. Ты с Цецилией будь
посмелее; поцелуй ее и понравься ей, она нам помощницей хорошею будет...
Слушайся меня, глупенький... Я говорю:
- Хорошо, хорошо! Жду; что писать?
Брат взял палочку и написал на песке крупно: "Будем приятно проводить
часы". Я запрыгал даже от радости. Бежит Цецилия назад, смотрит, и Афродита
за ней тихонько идет и улыбается, а Цецилия прыгает и громко смеется, и в
ладоши бьет, и поет уже свою итальянскую песню: "Amore! Amore!" и потом
пишет на песке по-гречески: Пос? (Как?) Брат отвечает:
- Как вы прикажете.
Тогда Афродита поглядела на него и сказала очень важно:
- Так, как следует честным и благородным палика-рам, чтобы девицы не
оскорблялись.
Брат говорит:
- Конечно, конечно! А Цецилия зовет меня:
- Пойдем, Янаки, со мной, я хочу, чтобы ты для меня одно удовольствие
сделал.
Взяла меня под руку и увела к дому, а брат с Афродитой на дороге под
виноградом остались.


VII

Когда мы с Цецилией остались одни около дома, она обняла меня и сказала
мне:
- Сядем здесь.
Мы сели. И я обнял ее тоже; но ум мой был все там, где остался брат с
Афродитой. Сказать и то, что Цецилия мне меньше нравилась, чем Афродита; она
чернее была, и головка и мордочка у нее были как будто слишком велики; а
глаза малы и рост не велик и, кто знает, что еще, только она мне не очень
нравилась. Потом она мне не могла быть невестой по вере своей; а во грех
какой-нибудь я впадать не хотел и боялся, потому что отец ее был человек в
городе сильный. А с тех пор, как брат мне сказал: "вот бы, если бы за
кого-нибудь из нас двоих Афродита замуж вышла, была бы жизнь хорошая нам
всем...", я стал думать, что это возможно и очень приятно стать мужем
Афродиты, и беспокоился, о чем брат с нею там говорит и что они делают одни.
А Цецилия уж очень глупа и проста. Все мне сказала про себя:
- Вот, - говорит, - ты, Янаки, меня не бойся. И ничего не бойся и не
стыдись. Я тебе скажу, что я хоть и очень еще молода, а я уж любила одного
совсем.
Я говорю ей:
- Я ничего не боюсь!..
И даже поцеловал ее, только без охоты; сам все на виноград, туда,
смотрю. Цецилия болтает мне свое.
- Да, - говорит; - жил у нас тут мальчик в услужении, Николаки. Отец