"К.Н.Леонтьев. Сфакиот " - читать интересную книгу автора

Яни. - Хорошо. Расскажу все по совести. Когда наш капитан Коста Ампелас
(ты слыхала об нем? он еще жив и теперь и из первых капитанов у нас в
Сфакийских горах), когда Коста Ампелас приезжал по делам своим в Канею, мы с
братом Хрйсто всегда шли при нем пешие. Христо в то время было двадцать
четыре года, а мне только двадцать. И были мы не одни с братом; бывало нас
при старике капитане молодых ребят человек по шести, по семи, по восьми. Все
молоденькие дети смелые, все высокие, все красивые; у всех по ружью на плече
и по паре пистолетов серебряных и по большому ножу за кушаком красным; все в
новых цветных шальварах и курточках, и у всех рукава выше локтя засучены,
точно мы все сбираемся в кровь турецкую выше локтей руки наши сейчас
погрузить. И от колен у всех ноги разуты, голые, без чулок, не потому, чтобы
чулок не было дома, а так... для фигуры, знаешь! И башмаки хорошие, когда к
городу подойдем, наденем. А дорогой, со своих ужасных и невиданных другими
людьми гор спускаемся в таких критских высоких сапогах с мягкою и толстою
подошвой, как ты у меня видела, Аргиро, и знаешь их сама.
Идем. С камня на камень и опять с камня на камень, милая ты моя, как
козы летим, летим мы и веселимся страх! Коста Ампелас едет на большом муле;
мул весь в красных кистях, и у старца капа[4] на красном подбое новая,
прекрасная, и в высокой, превысокой феске сидит он, как настоящий
ходжа-баши, с седою бородой.
Так едем мы по селам по всем; на нас смотрят люди; идем через
прекрасные сады Серсепильи, на нас смотрят люди, и так мы в ворота Канейской
крепости прямо вступаем!.. Да! и знаешь, что даже аскеры турецкие,
стерегущие крепость, любуясь нами, завидовали... (Ах! Аргиро ты моя...
лукавая... Все косточки твои когда-нибудь я переломаю тебе! должна ты, брё,
помнить, несчастная, что у тебя за муж - за молодчик...) Да! Аргиро моя!
Турки завидовали и любовались нами. Едет Коста Ампелас наш в ворота
городские, а мы около него все красуемся с ружьями на плечах, и фески все на
бровь и на ухо вбок сбиты нарочно. "Вперед! Кто остановит?" Аскеры
пропустили нас, и мы слышим, что они говорят друг другу: "Ну! гяуры! Ну,
молодцы! Что за дети такие! Что за гяуры прекрасные".
Такие мы люди, мы сфакиоты! Вот что! Коста Ампе-лас приезжал в Канею по
нашим сфакиотским делам. Ты, куропатка моя, не знаешь, что мы, сфакиоты,
издавна податей порядком не платили. Кому бы принудить нас? Кому бы
испугать? Камень у нас в горах такой ужасный, дорожки такие крутые, что не
то лошади, мулы и ослы из нижних сел к нам не ходят и оступаются, и люди,
сидя на них, боятся.
Тот же, кому нужно быть у нас по делам непременно, тот нашего
сфакиотского мула нанимает. Сама ты, душенька моя, видишь, как низамскому
войску трудно бы было идти в наши горы, чтобы принудить нас вовремя и сполна
подати царю платить, если бы мы были приготовлены защищаться. Однако два
человека все дело наше испортили, и начали мы теперь платить. Скажи ты мне
теперь, как ты думаешь, что были это за люди? Предатели или нет? Турки? Нет.
Худые люди? Не знаю, как бы это сказать... А думаю, что не совсем худые.
Чужие завистники из города или из других епархий, может быть... Нет, и не
предатели, и не турки, и не худые люди, и не чужие завистники... А мы с
братом Христо. Вот отчего я и теперь еще вздыхаю, Аргиро моя... Родине вред
мы сделали нехотя... А ты вчера приревновала к братниной жене, свет мой
сладкий ты, Аргиро... Вот отчего, моя Аргиро, я вздыхаю... Родину жалко
свободную, а не любви этой старой. Дай Бог и ей, невестке моей, Афродите, и