"Михаил Юрьевич Лермонтов. Вадим " - читать интересную книгу автора

- Избави Христос...
- И точно так!..
- Ну что же?
- Да уж то!.. мать моя, женушка, Наталья Сергевна, - вели Оленьке
принарядиться в шелковый святошный сарафан да выдти поплясать; а других
пришли петь, да песельников-то нам побольше, знаешь, чтоб лихо... - он
захохотал, сам верно не зная чему; и начал потирать руки, заране наслаждаясь
успехом своей выдумки; - этот человек, обыкновенно довольно угрюмый, теперь
был совершенный ребенок.
Наталья Сергевна приказала сбираться песельникам, а сама вышла искать
Ольгу.
Где была Ольга?..
В темном углу своей комнаты, она лежала на сундуке, положив под голову
свернутую шубу; она не спала; она еще не опомнилась от вчерашнего вечера;
укоряла себя за то, что слишком неласково обошлась с своим братом... но
Вадим так ужаснул ее в тот миг! - Она думала целый день идти к нему,
сказать, что она точно достойна быть его сестрой и не обвиняет за излишнюю
ненависть, что оправдывает его поступок и удивляется чудесной смелости его.
Со свечой в руке взошла Наталья Сергевна в маленькую комнату, где
лежала Ольга; стены озарились, увешанные платьями и шубами, и тень от
толстой госпожи упала на столик, покрытый пестрым платком; в этой комнате
протекала половина жизни молодой девушки, прекрасной, пылкой... здесь ей
снились часто молодые мужчины, стройные, ласковые, снились большие города с
каменными домами и златоглавыми церквями; - здесь, когда зимой шумела
мятелица и снег белыми клоками упадал на тусклое окно и собирался перед ним
в высокий сугроб, она любила смотреть, завернутая в теплую шубейку, на белые
степи, серое небо и ветлы, обвешанные инеем и колеблемые взад и вперед; и
тайные, неизъяснимые желания, какие бывают у девушки в семнадцать лет,
волновали кровь ее; и досада заставляла плакать; вырывала иголку из рук.
- Вставай, Ольга! - закричала Наталья Сергевна, сердито толкнув ее.
Ольга вскочила и зажмурилась, встретив свечу прямо перед глазами.
- Что спала, ленивая...
- У меня голова болит!
- Вздор! девчонка молодая... и смеет голова болеть! просто лень, уж так
бы и говорила... а то еще лжет... отвечай: спала, лентяйка?
- Я никогда не лгу.
- Как! еще смеет отвечать, когда я говорю! спорить! ах грубиянка; да не
я ли тебя выкормила и воспитала, да не я ли тебя от нищего отца-негодяя
взяла на свои руки... неблагодарная! - нет! этот народ никогда не чувствует
благодеяний! как волка ни корми, а все в лес глядит... да не смей строить
рож, когда я браню тебя!.. стой прямо и не морщись, - ты забываешь, кто я?..
Ольга хотела что-то сказать, но удержалась; презрение изобразилось на
лице ее; мрачный пламень, пробужденный в глазах, потерялся в опущенных
ресницах; она стояла, опустив руки, с колеблющеюся грудью и обнаженными
плечами, и неподвижно внимала обидным изречениям, которые рассердили,
испугали бы другую.
- Поди надень шелковый сарафан и выходи плясать... чтоб голова не
болела... слышишь... скорей же!.. да не больно финти перед Борисом
Петровичем!.. а не то я тебе дам знать!.. ведь вы все ради заманить барскую
милость... берегись...