"Михаил Юрьевич Лермонтов. Вадим " - читать интересную книгу автора

полногрудой хозяйкою, Борис Петрович храпел непомилованно. Вероятно
утомленный трудами дня, и (вероятнее) упоенный сладкой водочкой и поцелуями
полногрудой хозяйки и успокоенный чистой и непорочной совестью, он еще долго
бы продолжал храпеть и переворачиваться со стороны на сторону, если б вдруг
среди глубокой тишины сильная, неведомая рука не ударила три раза в ворота
так, что они затрещали. Собаки жалобно залаяли, и хозяйка, вздрогнув,
проснулась, перекрестилась и, протирая кулаками опухшие глаза и разбирая
растрепанные волосы, молвила: "господи, боже мой! - да кто это там!... наше
место свято!.. да что это как стучат". Она слезла и подошла к окну; отворила
его: ночной ветер пахнул ей на открытую потную грудь, и она, с досадой
высунув голову на улицу, повторила свои вопросы; в самом деле, буланая
лошадь в хомуте и шлее стояла у ворот и возле нее человек, незнакомый ей, но
с виду не старый и не крестьянин.
- Отопри проворнее!.. - закричал он громовым голосом.
- Экой скорый! - пробормотала солдатка, захлопнув окно; - подождешь, не
замерзнешь!.. не спится видно тебе, так бродишь по лесу, как леший
проклятый... Она надела шубу, вышла, разбудила работника, и тот наконец
отпер скрипучую калитку, браня приезжего; но сей последний, едва лишь
ворвался на двор и узнал от работника, что Борис Петрович тут, как опрометью
бросился в избу.
- Батюшка! - сказал Юрий, которого вы, вероятно, узнали, приметно
изменившимся голосом и в потемках ощупывая предметы, - проснитесь! где вы!..
проснитесь!.. дело идет о жизни и смерти!.. послушай, - продолжал он
шепотом, обратясь к полусонной хозяйке и внезапно схватив ее за горло: - где
мой отец? что вы с ним сделали?..
- Помилуй, барин, что ты, рехнулся што ли... я закричу... Да пусти,
пусти меня, окаянный... да разве не слышишь, как он на полатях-то
храпит... - И задыхаясь, она старалась вырваться из рук Юрия...
- Что за шум! кто там развозился! Петрушка, Терешка, Фотька!.. ей
вы... - закричал Борис Петрович, пробужденный шумом и холодным ветром,
который рвался в полурастворенные двери, свистя и завывая, подобно лютому
зверю.
- Батюшка! - говорил Юрий, пустив обрадованную женщину, - сойдите
скорее... жизнь и смерть, говорю я вам!.. сойдите, ради неба или ада...
- Да что ты за человек, - бормотал Борис Петрович, сползая с печи...
- Я! ваш сын... Юрий...
- Юрий... что это значит... объясни... зачем ты здесь... и в это
время!..
Он в испуге схватил сына за руки и смотрел ему в глаза, стараясь
убедиться, что это он, что это не лукавый призрак.
- Батюшка! мы погибли!.. народ бунтует! да! и у нас... я видел, когда
проскакал, на улице села и вокруг церкви толпились кучи народа... и
некоторые восклицания, долетевшие до меня, показывают, что они ждут если не
самого Пугачева, то казаков его... спасайтесь!..
- А "Наталья· Сергевна!.. а вещи мои...
- Матушка... не говорите об ней...
- Она...
- Спасайтесь! - сказал мрачно Юрий, крепко обняв отца своего; горячая
слеза брызнула из глаз юноши и упала, как искра, на щеку старика и обожгла
ее...