"Михаил Юрьевич Лермонтов. Вадим " - читать интересную книгу автора - Ненавидишь: так... а презирать не можешь...
- Презираю... - Ты боишься меня... - он дико засмеялся и подошел ближе. - Вадим... ради отца нашего... удались... от тебя веет смертным холодом... - Нет, Ольга... я останусь здесь целую ночь... - Боже! - прошептала вздрогнув несчастная девушка, сердце сжалось... и смутное подозрение пробудилось в нем; она встала; ноги ее подгибались... она хотела сделать шаг и упала на колени... - Послушай! - сказал Вадим, приподняв сестру; посадив ее на лавку, он взял ее влажную руку и, стараясь смягчить голос, продолжал: послушай! Было время, когда я думал твоей любовью освятить мою душу... были минуты, когда, глядя на тебя, на твои небесные очи, я хотел разом разрушить свой ужасный замысел, когда я надеялся забыть на груди твоей все прошедшее как волшебную сказку... Но ты не захотела, ты обманула меня - тебя пленил прекрасный юноша... и безобразный горбач остался один... один... как черная тучка, забытая на ясном небе, на которую ни люди, ни солнце не хотят и взглянуть... да, ты этого не можешь понять... ты прекрасна, ты ангел, тебя не любить - невозможно... я это знаю... о, да посмотри на меня; неужели для меня нет ни одного взгляда, ни одной улыбки... все ему! Все ему!.. да знаешь ли, что он должен быть доволен и десятою долею твоей нежности, что он не отдаст, как я, за одно твое слово всю свою будущность... о, да это невозможно тебе постигнуть... если б я знал, что на моем сердце написано, как я тебя люблю, то я вырвал бы его сию минуту из груди и бросил бы к тебе на колена... о, одно слово, Ольга, чтоб я не проклял тебя... умирая... Вадим, неподвижный, подобный одному из тех безобразных кумиров, кои доныне иногда в степи заволжской на холме поражают нас удивлением, стоял перед ней, ломая себе руки, и глаза его, полузакрытые густыми бровями, выражали непобедимое страдание... все было тихо, лишь ветер, по временам пробегая по крыше бани, взрывал гнилую солому и гудел в пустой трубе... Вадим продолжал: - Еще несколько слов, Ольга... и я тебя оставлю. Это мое последнее усилие... если ты теперь не сжалишься, то знай - между нами нет более никаких связей родства... - я освобождаю тебя от всех клятв, мне не нужно женской помощи; я безумец был, когда хотел поверить слабой девушке бич небесного правосудия... но довольно! довольно. Послушай: если б бедная собака, иссохшая, полуживая от голода и жажды, с визгом приползла к ногам твоим, и у тебя бы был кусок хлеба, один кусок хлеба... отвечай, что бы ты сделала?.. - Сердце не кусок хлеба, оно не в моей власти... - А! не в твоей власти!.. А! но разве я это у тебя спрашивал?.. - Ты хотел ответа... я отвечала. - В тебе нет жалости! - А в тебе есть жалость? - Так ты его очень, очень любишь? - Больше всего на свете... - А!.. больше всего на свете... Но это напрасно!.. - Да, я его люблю - люблю - и никакая власть не разлучит нас. - Ошибаешься, - воскликнул с горьким хохотом горбач... - он непременно |
|
|