"Михаил Юрьевич Лермонтов. Вадим " - читать интересную книгу автора

- Ненавидишь: так... а презирать не можешь...
- Презираю...
- Ты боишься меня... - он дико засмеялся и подошел ближе.
- Вадим... ради отца нашего... удались... от тебя веет смертным
холодом...
- Нет, Ольга... я останусь здесь целую ночь...
- Боже! - прошептала вздрогнув несчастная девушка, сердце сжалось... и
смутное подозрение пробудилось в нем; она встала; ноги ее подгибались... она
хотела сделать шаг и упала на колени...
- Послушай! - сказал Вадим, приподняв сестру; посадив ее на лавку, он
взял ее влажную руку и, стараясь смягчить голос, продолжал: послушай! Было
время, когда я думал твоей любовью освятить мою душу... были минуты, когда,
глядя на тебя, на твои небесные очи, я хотел разом разрушить свой ужасный
замысел, когда я надеялся забыть на груди твоей все прошедшее как волшебную
сказку... Но ты не захотела, ты обманула меня - тебя пленил прекрасный
юноша... и безобразный горбач остался один... один... как черная тучка,
забытая на ясном небе, на которую ни люди, ни солнце не хотят и взглянуть...
да, ты этого не можешь понять... ты прекрасна, ты ангел, тебя не любить -
невозможно... я это знаю... о, да посмотри на меня; неужели для меня нет ни
одного взгляда, ни одной улыбки... все ему! Все ему!.. да знаешь ли, что он
должен быть доволен и десятою долею твоей нежности, что он не отдаст, как я,
за одно твое слово всю свою будущность... о, да это невозможно тебе
постигнуть... если б я знал, что на моем сердце написано, как я тебя люблю,
то я вырвал бы его сию минуту из груди и бросил бы к тебе на колена... о,
одно слово, Ольга, чтоб я не проклял тебя... умирая...
- Проклинай! - ответствовала она холодно...
Вадим, неподвижный, подобный одному из тех безобразных кумиров, кои
доныне иногда в степи заволжской на холме поражают нас удивлением, стоял
перед ней, ломая себе руки, и глаза его, полузакрытые густыми бровями,
выражали непобедимое страдание... все было тихо, лишь ветер, по временам
пробегая по крыше бани, взрывал гнилую солому и гудел в пустой трубе...
Вадим продолжал:
- Еще несколько слов, Ольга... и я тебя оставлю. Это мое последнее
усилие... если ты теперь не сжалишься, то знай - между нами нет более
никаких связей родства... - я освобождаю тебя от всех клятв, мне не нужно
женской помощи; я безумец был, когда хотел поверить слабой девушке бич
небесного правосудия... но довольно! довольно. Послушай: если б бедная
собака, иссохшая, полуживая от голода и жажды, с визгом приползла к ногам
твоим, и у тебя бы был кусок хлеба, один кусок хлеба... отвечай, что бы ты
сделала?..
- Сердце не кусок хлеба, оно не в моей власти...
- А! не в твоей власти!.. А! но разве я это у тебя спрашивал?..
- Ты хотел ответа... я отвечала.
- В тебе нет жалости!
- А в тебе есть жалость?
- Так ты его очень, очень любишь?
- Больше всего на свете...
- А!.. больше всего на свете... Но это напрасно!..
- Да, я его люблю - люблю - и никакая власть не разлучит нас.
- Ошибаешься, - воскликнул с горьким хохотом горбач... - он непременно