"Михаил Юрьевич Лермонтов. Вадим " - читать интересную книгу автора

земных несчастий, в эту минуту сильно забилось, как орел в железной клетке
при виде кровавой пищи... Вадим удивился, как удивился бы другой, если б
среди зимней ночи ударил гром... он крепко прижал руку к груди своей и
прошептал: "спи, безумное! спи... твоя пора прошла или еще не настала! - но
к чему теперь! - разве есть близко тебя существо, которое ты ненавидишь?..
говори?.." - и он, задержав дыхание, снова приложил ухо к окну - и услышал:
1 голос. Прощай, мой друг... навсегда...
2 голос. Мне тебя покинуть? Нет, если б на этом пороге было написано
судьбою: смерть, - то я перескочил бы... обнял тебя... и умер...
1 голос. Но я в безопасности!.. я существо ничтожное; я останусь
незамечена среди общего волнения...
2 голос. Нет, невозможно... долг зовет меня к отцу... я спасу его и
вернусь... мир без тебя? что такое!.. храм без божества... Зачем мне бежать
от опасности... разве провидение не настигнет меня везде, если я должен
погибнуть!..
1 голос. Жестокий! так ты не хочешь... послушай! ради бога... беги...
2 голос. Нет!.. Прощай... через несколько часов я снова буду с тобою.
Голоса замолкли, и слышно было, как дверь бани скрыпнула отворяясь и
как опять захлопнулась, и Вадим видел, как кто-то, подобно призраку,
мелькнул в овраге, потом на горе, перескочил через плетень, перерезывающий
овраг, и скрылся в ночном тумане...
Вадим встал, подошел к двери и твердою рукою толкнул ее; защелка внутри
сорвалась, и роковая дверь со скрыпом распахнулась... кто-то вскрикнул... и
все замолкло снова... Вадим взошел, торжественно запер за собою дверь и
остановился... на полу стоял фонарь... и возле него сидела, приклонив
бледную голову к дубовой скамье... Ольга!..
Убийственная мысль как молния озарила ум бедного горбача; он отгадал в
одно мгновение, кто был этот второй голос, о ком так нежно заботилась сестра
его, как будто в нем одном были все надежды, вся любовь ее сердца...
Неподвижно сидела Ольга, на лице ее была печать безмолвного отчаяния, и
глаза изливали какой-то однообразный, холодный луч, и сжатые губки казались
растянуты постоянной улыбкой, но в этой улыбке дышал упрек провидению...
Фонарь стоял у ног ее, и догорающий пламень огарка сквозь зеленые стеклы
слабо озарял нижние части лица бедной девушки; ее грудь была прикрыта черной
душегрейкой, которая по временам приподымалась, и длинная полуразвитая коса
упадала на правое плечо ее.
Вадим стоял перед ней, как Мефистофель перед погибшею Маргаритой, с
язвительным выражением очей, как раскаяние перед душою грешника; сложа руки,
он ожидал, чтоб она к нему обернулась, но она осталась в прежнем положении,
хотя молвила прерывающимся голосом:
- Чего ты от меня еще хочешь...
- Еще? - а что же я прежде от тебя требовал? каких жертв?.. говори,
Ольга? - разве я силою заставил тебя произнести клятву... ты помнишь!..
разве я виноват, что роковая минута настала прежде, чем находишь это
удобным?..
- О... ты хищный зверь, а не человек!..
- Ольга... твой отец был мой отец!
- Не верю, не могу верить... чтобы он, в жилище святых, желал погибели
этого семейства, желал сделать нас преступными... нет! ты не брат мой!..
прочь - я ненавижу... презираю тебя...