"Михаил Юрьевич Лермонтов. Вадим " - читать интересную книгу автора

своей хижине - но они сгорели... с той поры моя палатка сделалась твоей
отчизной... но ты хочешь свободы... ступай, Зара... божий мир велик. Найди
себе дом, друзей... ты видишь: и без моей смерти можно получить свободу...
Молча Зара вышла; он долго следовал за нею взором и мечтою; луна
озаряла ее длинное покрывало, которое как белый туман обвивалось вокруг ее
гибкого стана; она как призрак неслышно скользила по траве... вот скрылась
вдали за палаткой, вот мелькнула, и снова скрылась... прощай, Зара! прощай,
роза Гулистана! прощай навеки!
На другой день рано утром, бледный, с мутным взором, беспокойный, как
хищный зверь, рыскал Юрий по лагерю... все было спокойно, солнце только что
начинало разгораться и проникать одежду... вдруг в одном шатре Юрий слышит
ропот поцелуев, вздохи, стон любви, смех и снова поцелуи; он
прислушивается - он видит щель в разорванном полотне, непреодолимая сила
приковала его к этой щели... его взоры погружаются во внутренность
подозрительного шатра... боже правый! он узнает свою Зару в объятиях
артиллерийского поручика!
Он не был мстителен; не злоба, но глубокая печаль проникла в его
душу... он много, много плакал, хотел умереть - и не умер, решился забыть
Зару... и, друзья мои! - забыл ее!..
Наконец кончилась война, знамена русские, пошумев над берегами Дуная,
свернулись; возвратясь на родину, Юрий решился мстить изменой всем женщинам
вместо одной - чрезвычайно покойная и умная выдумка!.. Не одна 30-летняя
вдова рыдала у ног его, не одна богатая барыня сыпала золотом, чтоб получить
одну его улыбку... в столице, на пышных праздниках, Юрий с злобною радостью
старался ссорить своих красавиц, и потом, когда он замечал, что одна из них
начинала изнемогать под бременем насмешек, он подходил, склонялся к ней с
этой небрежной ловкостью самодовольного юноши, говорил, улыбался... и все ее
соперницы бледнели... о как Юрий забавлялся сею тайной, но убивственной
войною! но что ему осталось от всего этого? - воспоминания? - да, но какие?
горькие, обманчивые, подобно плодам, растущим на берегах Мертвого моря,
которые, блистая румяной корою, таят под нею пепел, сухой горячий пепел! и
ныне сердце Юрия всякий раз при мысли об Ольге, как трескучий факел,
окропленный водою, с усилием и болью разгоралось; неровно, порывисто оно
билось в груди его, как ягненок под ножом жертвоприносителя. Он смутно
чувствовал, что это его последняя страсть, узел, который судьба, не умея
расплесть, перерубит, подобно Александру.

ГЛАВА XX

Федосей, не быв никем замечен, пробрался через гумна и наконец
спустился в знакомый нам овражек, перелез через плетень и приблизился к
бане; но что же? в эту решительную минуту внезапный туман покрыл его мысли,
казалось, незримая рука отталкивала его от низенькой двери, - и вместе с
этим он не имел силы удалиться, как боязливая птица, очарованная
магнетическим взором змеи! С минуту он оставался неподвижим, но вдруг
опомнился, толкнул дверь - и взошел... Но переступая через порог, он
оглянулся - и ему показалось, что черная тень мелькнула за рябиновым кустом;
он не успел различить ее формы; но тайное предчувствие говорило ему, что или
злой дух или злой человек. Когда Федосей, пройдя через сени, вступил в баню,
то остановился пораженный смутным сожалением; его дикое и грубое сердце