"Михаил Юрьевич Лермонтов. Вадим " - читать интересную книгу автора

- Я этого ничего не знаю, - прервал хладнокровно Федосей, - уж вы там с
барином согласитесь, как хотите, купить или не купить, а я знаю только то,
что нам пора... если уж не поздно!..
- Но, куда, как?
- Уж это мое дело!.. провал побери! разве не веришь?
- Федосей, если ты обманываешь!
- Оборони боже! что я за бусурман; - да скорее! Юрий Борисович ждет нас
за гумнами, на дороге, - чай, глазыньки проглядел!..
- Я готова.
Федосей, подав ей знак молчать, приближился к двери, отворил ее до
половины и высунул голову с намерением осмотреть, все ли кругом пусто и
тихо; довольный своим обзором, он покашляв проворчал что-то про себя и уж
готовился совершенно расхлопнуть дверь, как вдруг он охнул, схватил рукой за
шею, вытянулся и в судорогах упал на землю; что-то мокрое брызнуло на руки и
на грудь Ольги. Она затряслась всем телом, хотела кричать - не могла...
Перед нею Федосей плавал в крови своей, грыз землю и скреб ее ногтями; а над
ним с топором в руке на самом пороге стоял некто еще ужаснее, чем умирающий:
он стоял неподвижно, смотрел на Ольгу глазами коршуна и указывал пальцем на
окровавленную землю: он торжествовал, как Геркулес, победивший змея: улыбка,
ядовито-сладкая улыбка набегала на его красные губы: в ней дышала то
гордость, то презрение, то сожаленье - да, сожаленье палача, который не из
собственной воли, но по повелению высшей власти наносит смертный удар.
- Ты видишь! - сказал наконец Вадим с глухим смехом, - я сдержал свое
обещание!.. Это он! Не бойся взглянуть на искаженные черты некогда молодого
светлого лица; это он! Тот самый, чья голова покоилась на груди твоей, кто
на губах твоих замирал в упоении, кто за один твой нежный взгляд оставил
долг, отца и мать, - для кого и ты бы их покинула, если б имела... это он!
Бедный, глупый юноша! Который так гордился своим дворянским происхождением,
который с таким самодовольством носил свой зеленый раззолоченный мундир,
который окруженный лестию сыпал деньги своим льстецам, не требуя даже
благодарности, которому стоило только мигнуть, чтоб женщина кинулась в его
объятия - да! Что же он теперь!.. окровавленный прах! Бездушный чурбан, не
чувствующий даже обиды... и Вадим толкнул ногою охладевший труп и продолжал:
Как отвратителен теперь он должен быть... но смотри, Ольга! Я не хочу
смягчать душу этим зрелищем: посмотри, как хороши его закатившиеся белые
глаза... Творец небесный! И кто же все это сделал? Кто превратил прекрасное
создание бога в глыбу грязи?.. кто напитал эти кудри багряным напитком? Кто
разбрызгал по стене этот белый, чистый мозг... кто? - я, я! - ха, ха, ха!
Ха! Презренный нищий, бессильный раб, безобразный горбач!.. да, да! -
неужели это так удивительно?.. Я говорил тебе, Ольга: не люби его!.. ты не
послушалась, ты, как обыкновенная женщина, прельстилась на золото, красоту и
пышные обещания... ты мне не поверила: он обещал тебе счастие - мечту - а я
обещал: месть и верную месть: ты выбрала первое; ты смела помыслить, что
люди могут противиться судьбе; будто бы я уж так давно отвергнут богом, что
он захочет мне отказать в первом, последнем, единственном удовольствии!.. Я
твой брат, Ольга, брат! Господин, повелитель, царь твой. Нас только двое на
свете из всего семейства; мой путь должен быть твоим; напрасно ты мечтала
разорвать слабой рукой то, что связала природа; где бушует моя ненависть,
там не цвесть любви твоей... - Он на минуту замолк, его волосы стояли дыбом,
глаза разгорались как уголья, и рука, простертая к Ольге, дрожала на