"Михаил Юрьевич Лермонтов. Вадим " - читать интересную книгу автора

около несчастной жертвы и холодно рассуждали о том, повесить его или засечь,
или уморить с голоду в холодном анбаре; последнее средство показалось самым
удобным, и его с торжеством, хохотом и песнями отвели к пустому анбару,
выстроенному на самом краю оврага, втолкнули в узкую дверь и заперли на
замок. Потом народ рассыпался частью по избам, частью по улице; все сии
происшествия заняли гораздо более времени, нежели нам нужно было, чтоб
описать их, и уж солнце начинало приближаться к западу, когда волнение в
деревне утихло; девки и бабы собрались на заваленках и запели праздничные
песни!.. вскоре стада с топотом, пылью и блеянием, возвращая"сь· с паствы,
рассыпались по улице, и ребятишки с обычным криком стали гоняться за
отсталыми овцами... и никто бы не отгадал, что час или два тому назад, на
этом самом месте, произнесен смертный приговор целому дворянскому
семейству!..

ГЛАВА XXIII

Вадим ехал перед казаками по дороге, ведущей в ту небольшую деревеньку,
где накануне ночевал Борис Петрович. Он безмолвствовал; он мечтал о сестре,
о родной кровле... он прощался с этими мечтами - навеки!
Казалось, его задумчивость как облако тяготела над веселыми казаками:
они также молчали; иногда вырывалось шутливое замечание, за ним появлялись
три-четыре улыбки - и только! вдруг один из казаков закричал: "стой,
братцы! - кто это нам едет навстречу? слышите топот... видите пыль, там за
изволоком!.. уж не наши ли это из села Красного?.. то-то, я думаю, была
пожива, - не то, что мы, - чай, пальчики у них облизать, так сыт будешь...
Э! да посмотрите... ведь точно видно они!.. ах разбойники, черти их душу
возьми... Эк сколько телег за собой везут, целый обоз!.."
И точно, толпа, надвигающаяся к ним навстречу, более походила на
караван, нежели на отряд вольных жителей Урала. Впереди ехало человек 50
казаков, предводительствуемых одним старым, седым наездником, на серой
борзой лошади. За ними шло человек десять мужиков с связанными назад руками,
с поникшими головами, без шапок, в одних рубашках; потом следовало несколько
телег, нагруженных поклажею, вином, вещами, деньгами, и, наконец, две
кибитки, покрытые рогожей, так что нельзя было, не приподняв оную,
рассмотреть, что в них находилось; несколько верховых казаков окружало сии
кибитки; когда Орленко с своими казаками приблизился к ним сажен на 50, то,
велев спутникам остановиться и подождать, приударил коня нагайкой и
подскакал к каравану. "Здравствуй! молодец, - сказал ему седой наездник с
приветливой улыбкой, - откуда и куда путь держишь? - А мы из села Красного,
разбивали панский двор... и везем этих собак к Белбородке!.. он им совьет
пеньковое ожерелье, не будут в другой раз бунтовать..."
- Я отгадал, старый, что ты, верно, в Красном пировал... да, кажется, и
теперь не с пустыми руками!..
- Да, нельзя пожаловаться на судьбу!.. бочки три вина везем к
Белбородке!..
- К Белбородке!.. все ему! А зачем!.. у него и без нас много! Эх,
молодцы, кабы вместо того, чем везти туда, мы его роспили за здравье родной
земли!.. что бы вам моих казачков не попотчевать? У них горло засохло как
Уральская степь... ведь мы с утра только по чарке браги выпили, а теперь
едем искать Палицына, и бог знает, когда с вами опять увидимся...