"Анатолий Лернер. Три дня в Иерусалиме" - читать интересную книгу автора

И едва последний луч успел коснуться поверхностей гор Иерусалима, Той уже
знал о том, что каждый представитель спешащих на Землю миров всего лишь
подобие его самого.
Каждый мир, представленный на Земле - подобие мира, созданного самим
Тоем.
Этим признанием Той встретил восход Солнца над Иерусалимом.
- А сейчас - просто насладиться! Для души! - Скомандовал Я.


3.


Рука Мистерий4 А дети проснулись уже. Дети галдят и капризничают. Они
неустанно устраивают свою жизнь. И Тоя снова потянуло к людям, потому что
только людей он и знал. Тоя потянуло к Лике, ибо он стоя там на
подмостках, где на него был направлен прожектор Луны, где в только что
разыгранной Мистерии, именуемой инициацией, его посвятил зрак Лики. Это и
было личным открытием неофита. Это было тем божественным наитием, память о
котором глубоко сидела в нем. Та память, что подсказывала ему.
Память, с которой он не всегда соглашался.
Те самые бархатные, почти прозрачные ресницы, принадлежали не
Всевидящему Оку, находящемуся в самом центре хамсы. Они принадлежали Лике.
Именно Лика смотрела на Тоя глазами Бога и только потом Бог смотрел на
него ее глазами.
Рука Мистерий продолжала указывать Тою на лестницу, чьи ступени вели к
возрождению.
По этой лестнице уже легко поднималась спортивным шагом, и также легко
опускалась медсестра. Каждый ее шаг, каждая ступенька этой лестницы
отзывались в ней величайшим наслаждением тела. Она массировала себя на
ходу, обмазывала детским кремом кожу лица, рук, ног и подставляла взор
свой взошедшему солнцу.
Она и здесь получала удовольствие, как привыкла его получать везде и во
всгм. Той заметил на ее руках необычные браслеты, которые она добавила к
своим многочисленным перстням, - серебро обрамляло всевозможные камни.
- Еш кесеф, еш5. - Ухмыльнулся Той, и подмигнул Руке Мистерий, чей
палец указывал на медсестру.
Поблагодарив Руку, Той сосредоточил свое повышенное внимание на серебре.
Магическими камнями были унизаны, практически, все пальцы обеих рук
медсестры. И этими руками она творила не молитву. Производя магические
пассы, она перераспределяла свою энергию. И освобожденную силу направляла
не внутрь себя, нет.
Она не разбрасывала ее и вокруг себя.
Для этого на лицо была надета улыбка. Улыбка эта недвусмысленно
предупреждала: "Миролюбива, но при случае, "яхоля литфок"6.
Ее сейчас больше интересовало свое собственное тело. Эту энергию
нынешним утром как сотни, тысячи нынешних утр, она направляла на плоть.
Тело распрямляло морщины глаз. Манекен массировал собственные щеки.
Машина ощупывала свою грудь и растирала ноги. А если быть точнее -
проверяла наличие в двигателе топлива и исправность ходовой части... Ну, а
если быть еще точнее - она обращалась к своему сексуальному центру: полон