"Анатолий Лернер. Три дня в Иерусалиме" - читать интересную книгу автора

Да. Это он только что появился на свет.
Это его так радостно и торжественно встречает его мир. И Той смотрел на
горизонт, туда, откуда невидимая рука неустанно черпала все новые и новые
краски, и видел, как лучи зарождающегося Солнца внезапно проявили,
высветили миру ту руку. И была она, эта рука, не пятерней, сжимающей
карающий меч, чтобы убить неверного, - это была ладонь Заступника и
Спасителя, это была рука Бога. Рука, знакомая многим под именем Хамса.
А эта ладонь?! Эта хамса, эта небесная оберега, была теперь протянута
ему. Ему одному протягивалась Ладонь, проносящая из мира в мир то, чем был
Той теперь переполнен. А переполнен он был в эту минуту теми же чувствами,
коими прикасались к этому своему миру Ева и Адам...
- Вот она, - вел репортаж писатель, - простирающаяся длань. - Тою
захотелось протянуть свою руку и он, почему-то оглянувшись, протянул обе
руки навстречу, стремящимся оттуда, из глубин, запястьям.
- То, что я испытал при этом, - писатель подыскивал слова, - было
сродни молитве. И я впервые пожалел, что нет у меня под рукой тфилина.3
Розовый глаз медленно смотрел на Тоя. И когда этот глаз признал Того, Кто
стоял за Тоем, явилась шальная мысль. Мысль о том, что и сам Той сейчас
смотрит на Бога не менее красными от бессонной ночи глазами.
Той рассмеялся. И ему показалось, что его шутке рады. И тогда он дал
волю своим чувствам!
Но писатель стал побеждать и вот Той уже что-то снова диктует. Но и
писатель оказывается здесь бессильным.
Рука Тоя обречено опускает диктофон.
Тяжелый выдох.
Той заворожено смотрел на то, как рассеивались черные лучи, придающие
четкие очертания ладони. Они собирались воедино, уступая место свету. Это
походило на торжественный парад, где демонстрировалась сила и
дружественность этой силы по отношению к гостю.
- Впрочем, - обратился к Тою Я, - здесь всего можно ожидать. Это ведь
разыгрывается настоящая Мистерия.
- Ну да, не какая-то там "Коламбия-пикчерс" представляет! - Подмигнул
Той.
- Да, здесь всг по высшему классу. И если я так говорю, можешь мне
поверить, парень.
Тоя нисколько не задела фамильярность его нового знакомца, именовавшего
себя, не иначе как Я. Напротив. Его это забавляло.
Черные ресницы Всевидящего Ока, находящегося в самом центре хамсы,
становились все тоньше, все бархатистей и прозрачней. Писатель Той подумал
даже, что для описания Бога не плохо бы немножечко мужественности. Но
что-то глубоко сидящее в нем подсказывало то, в чем Той пока не мог бы
себе сознаться.
А края иного берега, иного мира, также спешащего на представление, уже
омывались новыми водами. Теми самыми водами, что нависают шатром неба над
каждым из миров.
Теми самыми водами, что создают миры, что очищают их собою. Очищают от
грязи, от скверны, от дурного глаза, от неправедных дел... слов... И тогда
для кого-то эти воды становятся Потопом.
Той смотрел, как стремительно слетались на Землю представители иных
миров. Они спешили собраться до восхода Солнца и очень боялись не успеть.