"Екатерина Лесина. Хроники ветров. Книга суда" - читать интересную книгу автора

- Потому что... ему все равно.
- Это ты так решил.
- Я просто вижу, что...
- И что ты видишь? - Голос не дал договорить. - Не тебе решать, не тебе
судить. А ты именно судишь. Тебе нужно остаться здесь... подумай...
расскажи... дружеская услуга.
- Нет.
- Да. Сегодня же... это важно, это очень важно... ты должен...
- Нет.
Вспышка боли заставила Фому зажмурится, ничего подобного прежде не
случалось... горячо... плохо... кружится... нужно успокоиться, дышать, на
раз-два, вдох-выдох. Помогло. Открыв глаза, Фома увидел, что лист бумаги
украсили темно-бордовые пятна крови, и во рту появился характерный
солоноватый привкус.
- Видишь, я тоже могу делать больно.
- Все равно, я не...
Снова боль, ядовито-желтые всполохи света... пульс... чужой, знакомый,
повелевающий... сердце охотно отзывается на навязанный ритм, и не только
сердце... давление... воздуха нет... зато вокруг море... эмоции, тоже чужие,
но смутно знакомые, желтый мед удовольствия и... нет, он не хочет снова, он
скорее умрет, чем опять позволит. Море нежно облизывает, и куски личности,
воспоминаний тают, растворяемые этой нежностью. Фома пытается вырваться,
выплыть, вдохнуть, но...
Перед глазами белый лист бумаги... нет, не белый,
бело-красно-фиолетовый, красного больше и пахнет нехорошо, затылок ломит...
и виски. Фома ощупывал голову осторожно, не в силах отделаться от
впечатления, что стоит нажать чуть сильнее, и кость сломается, а пальцы
уйдут в розовато-серый мозг. К горлу подступила тошнота. Да что же с ним
такое?
- Ничего, успокойся, - Голос порождает болезненно-желтые волны. - Тебе
просто показалось... галлюцинация...
- Ты тоже галлюцинация?
- В какой-то мере да. Ты лучше умойся, обед скоро.
- Если ты думаешь, что я изменил свое решение, то ошибаешься, - Фома
зажмурился, готовясь к новой вспышке, но ее не последовало, Голос только
хмыкнул и задумчиво так произнес:
- А не боишься снова ошибиться?
- Не боюсь, - Фома вспомнил хмурый взгляд Хранителя, недовольный тон,
резкие движения... и эта женщина, которая постоянно была рядом с Рубеусом.
Зачем ему еще и Коннован?

Рубеус.
Обед проходил в привычном молчании. Мика, снова чем-то недовольная,
терзала кружевную салфетку, Дик поглощал пищу быстро, не особо обращая
внимание на то, что именно ест, Фома же, низко склонив голову над тарелкой,
пристально рассматривал содержимое. Или дело не в содержимом? Наверное, ему
просто неуютно в подобной кампании, он ведь боялся да-ори. Да и вообще Фома
по характеру трусоват.
Был трусоват, поправил сам себя Рубеус, потому что человек, которого
задержали на выходе из Волчьего перевала, почти у самых ворот Ледяного