"Николай Семенович Лесков. Театральная хроника. Русский драматический театр" - читать интересную книгу автора

Самойлова получил возможность оглашения только посредством иностранной
газеты, которую нельзя было заставить присылать свои корректурные листы на
предварительный просмотр русской театральной дирекции.
Г. Боборыкин - писатель почти без имени, и дело о невежественном
отношении г. Самойлова в его пиесе, в которой он, однако, брался за роль,
осталось почти незамеченным. В публике скандал этот не имел той огласки,
которой заслуживал, и публика не имела средств показать, как она принимает
столь неуместные шалости своего театрального премьера.
Но наконец выступает на сцену новая проделка, гораздо большей важности,
и эта уже не скрывается ни от кого.
Зимой прошлого года ставится на сцену пьеса графа А. К. Толстого
"Смерть Иоанна Грозного". С.-петербургская публика ждала этой пьесы.
Допущению ее на сцену предшествовали большие толки; постановка ее
сопровождалась вниманием, которому равного мы не запомним. Публика с
жадностью ловила каждый слух о том, как улаживается персонал лиц, которые
примут в ней участие. Между массою этих слухов самый первый был слух, что
Иоанна Грозного будет играть г. Самойлов, а Годунова Павел Васильев. Публика
была очень довольна этим сочетанием двух лучших сценических дарований в двух
самых видных ролях пиесы. У людей, до которых доходили когда-либо весьма
неискусно скрываемые отношения г. Самойлова к г. Васильеву, этим слухом были
даже вызваны громкие удивления. Этим людям, которым известно было, что г.
Самойлов, с давних пор игнорирующий своего почтенного собрата, не любит
играть в одной и той же пиесе и даже просто не хочет играть с ним вместе,
было странно, что этот г. Самойлов - эта избалованная бестактным обществом и
слабою дирекциею Катерина Строптивая - выйдет на сцену вместе с оскорбляемым
им недругом. Потолковав об этом, публика решила, что и для г. Самойлова есть
свои пределы, что и эта пожилая Катерина Строптивая что-нибудь чувствует,
что-нибудь чтит, что-нибудь уважает. Полагали, что Самойлов не позволит себе
игнорировать общественных желаний, как он игнорирует г. Васильева, и,
забывая свои личные счеты, хоть раз в жизни возвысится до порядочности,
вменяемой каждому общественному человеку, - что он будет играть, как
сказано, с Васильевым.
Но предположения эти оказались слишком несообразны ни с натурой
человека, которого они касались, ни с характером отношения к самому
искусству. Г. Самойлов стал над толпою и не стал играть с г. Васильевым. Ни
всеобщие сетования на это, ни деликатное внимание высокопочтенного автора
пьесы, ни некоторые усилия других лиц - ничто не помогло. Катерина
Строптивая осталась непреклонною и блестящим образом доказала, что она
ничего не умеет или не хочет ни поценить, ни почувствовать и действительно
будет ждать только своего Петручио, которого бы она стала бояться. Иоанна
Грозного играл г. Васильев. Его внешние средства мало отвечают лицу
Грозного, хотя он играл роль не без мест, остающихся в памяти. Но оплеванная
Самойловым публика все-таки хотела видеть в роли Грозного своего вежливого
любимца, и роль Грозного была передана Самойлову, который также не показал
никаких чудес в этой роли, да еще вдобавок не показал и того понимания роли,
какое обнаружил Васильев, и ко всему этому в шестнадцати местах перевирал
стихи. Но не в этом дело: г. Самойлов не столько переврал во время своего
служения русской сцене.
Дело в публике. Мы вполне понимаем, что публика после всех слухов о
всем ломаньи и кривляньи г. Самойлова, когда его желали видеть в пьесе