"Николай Семенович Лесков. О раскольниках г.Риги" - читать интересную книгу автора

федосеевского согласия в губерниях: Ярославской, Тверской, Нижегородской,
Саратовской, Новгородской, Рижской, Казанской, Симбирской, на Дону и Кубани.
Словом, во всех общинах, находившихся во время Ковылина в зависимости от
Преображенского кладбища, - и иначе это не могло быть, потому что "все эти
общины получали от кладбища наставников и покупали в его конторе свои
книги".
В таком положении раскольничья педагогия дожила до воцарения императора
Николая, при котором всякое проявление их общественности начало
преследоваться со строгостью, от которой раскольники отвыкли во времена
Екатерины II и Александра I. Суровые меры, предпринимавшиеся против раскола
в царствование Павла Петровича, по кратковременности этого царствования, не
стушевали начатков раскольничьего самоустройства в екатерининское время, но
при императоре Николае все это пригнулось, спряталось, и к нашим дням не
осталось уже ни одной открытой раскольничьей школы; даже и
общинно-хозяйственное самоуправление местами вовсе исчезло, а местами
замаскировалось так ловко, что изучение его представляет очень много
трудностей для каждого человека, имеющего хотя какое-нибудь непосредственное
сношение с правительством. Одна рижская община, благодаря своему отдаленному
положению в Остзейском крае и другим более или менее благоприятным
обстоятельствам, сохранила до сих пор свое отдельное хозяйственное
самоуправление, имеет благолепную каменную молельню с четырьмя "духовными
отцами", хором обученных крюковому пению певчих, больницею, домом для
призрения дряхлых и общественною подгородною мызою Гризенберг. Но открыто
существовавшую до 1829 года школу рижская община утратила. С этого времени и
она обходится только секретными школами, устроенными в частных домах и
существующими под великим страхом и великою данью у местной полиции.
Держась своего предмета, мы будем касаться прочих частей устройства
рижской общины лишь настолько, насколько это необходимо для выяснения
положения учебного вопроса. Прежде всего нужно сказать несколько слов о духе
самого раскола в общинах рижской и псковской. Это совершенно идет к нашему
предмету.
Тем самым, что раскольники Риги и Пскова со времен Екатерины находились
в полной моральной зависимости от московского Преображенского кладбища,
обыкновенно определяют дух их вероучения. Их до сих пор считают федосеянами
или федосиевцами, т. е. последователями дьячка Крестецкого яма Феодосия,
отделившегося от поморского согласия. Секта федосеевцев в истории русского
раскола важна не менее секты поморской, следующей учению даровитых братьев
Денисовых, распространявшемуся по России из Выгорецкой киновии. Обе эти
секты признают благодать преемственного рукоположения исчезнувшею, считают
господствующую церковь еретическою, отвергают духовенство как
санктифированное сословие и, следовательно, отвергают возможность самой
евхаристии. Разница между поморцами и федосиянами главным образом
заключается в том, что поморцы допускают брак, освящая его благословением
родителей и отца духовного, и молятся за царя "нужды ради" и "страха ради
Самарина" - чиновника, производившего некогда следствие в Выгорецкой
обители. Федосеевцы же не допускают брака и не только не молятся за царя, но
и молящихся за него "поморян" в насмешку над трусостью перед Самариным
называют не "поморянами", а "самарянами". Брак здесь отвергается прямо как
последствие отвержения священства: "Венчать некому, - говорят, - да и время
не то, - антихрист невидимо царствует, и настали дни, в которые не довлеет