"Николай Семенович Лесков. Русское общество в Париже" - читать интересную книгу автора

торжестве скандал. Многие умеющие понимать парижские мистерии по едва
заметным приметам полагали, однако, что в это время что-то такое да в самом
деле было неладно насчет императорского спокойствия. В спокойно-ловкой
наружной парижской полиции заметна была какая-то особенно оживленная
внимательность: число загадочных личностей с рюмкообразными бородками по
кафе и ресторанам заметно возрастало, и вдруг узнаем, что ночью произведено
несколько обысков и нескольков лиц арестовано. Так как поляки обыкновенно
прежде всех и лучше всех знают подробности подобных новостей, то я сейчас же
отправлялся к моим соседям.

Поляки были очень не в духе и не разговорчивы.

- Ничего, - говорят, - не знаем: были аресты, но более ничего не
известно.

Заходит ко мне один земляк и рассказывает, что в числе арестованных
есть несколько поляков, не помню теперь - пять, не то шесть человек. Этим
известием мне объяснилось нерасположение моих соседей к разговору об
арестах. Три-четыре человека поляков, которых мне случилось видеть в этот же
день, позже, тоже были очень грустны: но потом к вечеру вдруг все просияло.
Разошелся слух, что обыск у поляков был произведен по ходатайству русского
посла, что у одного из обысканных найдены значительная общественная сумма и
важные бумаги, вследствие которых и произведены все аресты. Об этом говорили
много и долго, и даже, кажется, писали, не то в галицийских, не то в
богемских газетах. Но вдруг опять из других источников оказывается, что
распущенный слух про участие в этом деле барона Будберга есть слух ложный.
Слух этот сочинили и распустили сами поляки, на что у них вообще
необыкновенно быстрые способности. На самом же деле вышло, что арестованные
поляки взяты за обнаруженное участие их в каком-то чисто французском
заговорчике против императора Наполеона. Поляки опять приуныли, и мои соседи
в том числе. "Это черт знает что за болваны, чтоб так вредить своему
делу!" - заговорили они об арестованных.

- За что вы их браните? Ведь они действовали в ваших интересах, -
отвечаешь, бывало, на эти замечания.

- Помилуйте, какое нам дело до Наполеона! Мы здесь гости, мы пилигримы,
и одна Франция дает нам угол.

- Да ведь вы же любите Францию?

- Да.

- Считаете народ французский своим прирожденным союзником?

- Ну да, да! Потому-то мы и должны беречь Наполеона.

- Но ведь этот самый Наполеон лишает французский народ и возможности
устроить свое счастье, и возможности стать за ваше дело?