"Дорис Лессинг. Муравейник" - читать интересную книгу автора - Ладно уж, берите.
Самолюбие мистера Макинтоша было удовлетворено: с облегчением достав бумажник, он, в восторге от собственной щедрости, извлек оттуда однофунтовую бумажку. - Пять фунтов, - выпалил Томми. Мистер Макинтош нахмурился, потом засмеялся. Запрокинув назад голову, покатываясь от хохота, он прорычал: - Ну и делец же из тебя выйдет, парень! Пять фунтов за какую-то деревяшку. - Ну и сделали бы сами, если это деревяшка. Мистер Макинтош отсчитал пять фунтов и вручил Томми. - А что же ты собираешься сделать на эти деньги? - поинтересовался он, наблюдая, как Томми прячет их и тщательно застегивает кармашек на рубахе. - Дирку отдам, - с триумфом отрезал Томми; массивное, обрюзгшее лицо мистера Макинтоша побагровело. Сидя на вагонетке, он рассеянно постукивал тяжелой палкой по башмакам, глядя вслед удалявшемуся Томми, стараясь понять его странное поведение. "Он славный мальчишка, и у него доброе сердце", - подумал он, и все вдруг стало ему ясно. Вечером, когда он ел жаркое с капустой, к нему зашла миссис Кларк. - Мне бы нужно поговорить с вами, мистер Макинтош, - сказала она. Кивком мистер Макинтош указал на стул, но она не села. - Томми очень переживает, - осторожно продолжала она, - он так привык к Дирку, и ему совсем не с кем играть. - Это легко уладить, Энни, не волнуйтесь, - сказал он. Мистер Макинтош говорил правду. Стоило ему мигнуть - и любого рабочего посылали туда, куда он хотел. [28] Яркий румянец негодования залил щеки миссис Кларк, и она с нескрываемым презрением взглянула на Макинтоша. Но он, словно не замечая этого взгляда, продолжал: - Завтра же это будет сделано, Энни. Она поблагодарила его и ушла, досадуя, что не высказала ему напоследок всегда облегчавшие ее душу слова: "Вы настоящая свинья, мистер Макинтош..."'' Меж тем Томми сидел в шалаше, заливаясь слезами. А когда он выплакался, в нем поднялась такая буря гнева и отчаяния, что эти переживания остались у него в памяти на всю жизнь. Из-за чего? Самое ужасное, что он и сам не знал этого. Дело было не только в мистере Макинтоше, который любил его, Томми, и который тем самым подло предавал свою плоть и кровь, и не в молчании его родителей; он чувствовал, что причина глубже, и вот над этим-то он и думал, прислушиваясь к похрустыванию челюстей муравьев, грызущих ножки скамьи, на которой он сидел. Он старался вдуматься в значение слов, высказанных и невысказанных - о которых нужно догадываться, - и этот груз мыслей почти непосильным бременем ложился на душу десятилетнего ребенка. Малышу, например, ничего не стоит сегодня сказать о сверстнике, что он его терпеть не может, он, мол, такой и сякой, а завтра - что это его лучший друг. Таковы уж взаимоотношения, изменчивые и непостоянные; однако ребенка с самого нежного возраста в его любви и ненависти цепко держит паутина |
|
|