"Дорис Лессинг. Муравейник" - читать интересную книгу автора

- Ладно уж, берите.
Самолюбие мистера Макинтоша было удовлетворено: с облегчением достав
бумажник, он, в восторге от собственной щедрости, извлек оттуда однофунтовую
бумажку.
- Пять фунтов, - выпалил Томми.
Мистер Макинтош нахмурился, потом засмеялся. Запрокинув назад голову,
покатываясь от хохота, он прорычал:
- Ну и делец же из тебя выйдет, парень! Пять фунтов за какую-то
деревяшку.
- Ну и сделали бы сами, если это деревяшка. Мистер Макинтош отсчитал
пять фунтов и вручил
Томми.
- А что же ты собираешься сделать на эти деньги? - поинтересовался он,
наблюдая, как Томми прячет их и тщательно застегивает кармашек на рубахе.
- Дирку отдам, - с триумфом отрезал Томми; массивное, обрюзгшее лицо
мистера Макинтоша побагровело.
Сидя на вагонетке, он рассеянно постукивал тяжелой палкой по башмакам,
глядя вслед удалявшемуся Томми, стараясь понять его странное поведение. "Он
славный мальчишка, и у него доброе сердце", - подумал он, и все вдруг стало
ему ясно.
Вечером, когда он ел жаркое с капустой, к нему зашла миссис Кларк.
- Мне бы нужно поговорить с вами, мистер Макинтош, - сказала она.
Кивком мистер Макинтош указал на стул, но она не села.
- Томми очень переживает, - осторожно продолжала она, - он так привык к
Дирку, и ему совсем не с кем играть.
Какое-то мгновение мистер Макинтош смотрел в тарелку.
- Это легко уладить, Энни, не волнуйтесь, - сказал он.
Мистер Макинтош говорил правду. Стоило ему мигнуть - и любого рабочего
посылали туда, куда он хотел. [28]
Яркий румянец негодования залил щеки миссис Кларк, и она с нескрываемым
презрением взглянула на Макинтоша. Но он, словно не замечая этого взгляда,
продолжал:
- Завтра же это будет сделано, Энни.
Она поблагодарила его и ушла, досадуя, что не высказала ему напоследок
всегда облегчавшие ее душу слова: "Вы настоящая свинья, мистер
Макинтош..."''
Меж тем Томми сидел в шалаше, заливаясь слезами. А когда он выплакался,
в нем поднялась такая буря гнева и отчаяния, что эти переживания остались у
него в памяти на всю жизнь. Из-за чего? Самое ужасное, что он и сам не знал
этого. Дело было не только в мистере Макинтоше, который любил его, Томми, и
который тем самым подло предавал свою плоть и кровь, и не в молчании его
родителей; он чувствовал, что причина глубже, и вот над этим-то он и думал,
прислушиваясь к похрустыванию челюстей муравьев, грызущих ножки скамьи, на
которой он сидел. Он старался вдуматься в значение слов, высказанных и
невысказанных - о которых нужно догадываться, - и этот груз мыслей почти
непосильным бременем ложился на душу десятилетнего ребенка.
Малышу, например, ничего не стоит сегодня сказать о сверстнике, что он
его терпеть не может, он, мол, такой и сякой, а завтра - что это его лучший
друг. Таковы уж взаимоотношения, изменчивые и непостоянные; однако ребенка с
самого нежного возраста в его любви и ненависти цепко держит паутина