"Виктор Левашов. Рука Москвы" - читать интересную книгу автора

сомневаться. Хотя причины, по которым Янсен желал бы сохранить результаты
эксгумации в тайне, были принципиально иными, чем у господина мэра.
Томас уже приканчивал пачку "Мальборо", Артист все более демонстративно
поглядывал на часы. Муха осмотрел ближние надгробья и деликатно заметил, что
все нормальные люди уже давно поужинали и не маются на кладбище, как души
грешников, а гуляют по какой-нибудь Шпиллерштрассе, где кипит
бурная ночная жизнь, которую немцы, при всей их бюргерской
добропорядочности, устраивать, говорят, изрядные мастера. И он,
Муха, не прочь, пожалуй, взглянуть на немецкий стриптиз. Не из-
за чего-то такого, а просто из любознательности и для
расширения кругозора.
Это он намекал на Дока, который еще вчера утром отделился от нашей
компании, потому что засвечивать его перед Янсеном нам не было никакого
резона.
Муху энергично поддержал Томас, заявив, что невозможно получить полного
представления о стране и ее обычаях, если не ознакомиться с ее
развлечениями, особенно ночными.
Я был совсем не уверен, что Док любуется сейчас немецким стриптизом, но
уже был готов дать отбой. Но тут на центральной аллее кладбища появился
черный представительский "Мерседес". При виде его Томас понял, что эскурсия
на Шпиллерштрассе отменяется, и так расстроился, что Муха счел необходимым
его утешить.
- Ладно, Фитиль, стриптиз посмотрим в другой раз, какие наши годы, -
ободряюще сказал он. - В конце концов, все голые женщины одинаковые.
- Ты что, Муха? О чем ты говоришь? - искренне изумился Томас. - Все
женщины разные! А голые - тем более! Даже странно, что ты этого не
понимаешь. Я считал тебя более эстетически развитым человеком.
"Мерседес" проплыл между скорбящими ангелами и
свернул к монастырской пристройке. Из него выскочил
помощник господина Янсена, накачанный мужичок с
выправкой штабного прапора, который в Таллине оформлял нам
выездные визы и доставал билеты, услужливо открыл заднюю
дверь, выпуская переводчика и давешнего прокурорского
чиновника. А затем появился и сам господин Янсен,
заряженный энергией кумулятивного снаряда, прожигающего
любую броню. Он был в черном кожаном реглане с поднятым
воротником, с непокрытой головой, светлые волосы были
причесаны так, словно он только что вышел из
парикмахерской. Вся его невысокая крепкая фигура источала
властность. И при этом он был совершенно спокоен. Слишком
спокоен для человека, на глазах которого рушится главное дело
его жизни.
Это мне не понравилось. С чего бы ему быть таким
спокойным?
Он поздоровался с нами молчаливым кивком, огляделся по
сторонам и спросил:
Где четвертый?
Вы о ком? - поинтересовался я. - Нас трое. Четвертый
вот - Томас.
- Четвертый из вас, - повторил Янсен. - При эксгумации вас было