"Виктор Левашов. Рука Москвы" - читать интересную книгу автора

четверо. Так. Где он?
Понятия не имею. Спит. Или смотрит стриптиз на
Шпиллерштрассе.
- Не морочьте мне голову. Кто он?
- Так бы сразу и спросили. Он хирург. Мы его привлекли в качестве
эксперта, - объяснил я, с удовлетворением отметив, что не соврал ни единым
словом, потому что врать на кладбище - как-то это нехорошо. - Он должен был
зафиксировать пулевое отверстие в черепе, если бы оно обнаружилось.
Экспертиза не потребовалась. Только не спрашивайте почему. Сейчас вы это
поймете.
Чиновник подошел к двери и что-то сказал Янсену по-немецки, показывая
на бумажную полоску с печатью.
- Он просит убедиться, что помещение не вскрывали, - объяснил
переводчик.
Чиновник отпер служебку, включил на распределительном щитке рубильник,
но внутрь не зашел, как бы давая понять, что он как представитель
муниципалитета выполнил свои обязанности, а все остальное его не касается.
Вместе с ним у входа остался и переводчик.
Люминисцентные лампы вспыхнули, помигали и налились безжизненным
светом, освещая облицованные белым кафелем стены и две тележки-каталки,
стоявшие посередине просторного помещения с высоким сводчатым потолком. На
одной из них красовался элитный гроб из вишневого дерева. На другой покоился
скромный дубовый гроб, облепленный чешуйками высохшей глины. Крышка лежала
на нем чуть наперекос, скалясь, как щучья пасть, гвоздями-сотками -
блестящими,
будто их забили только вчера, а не полвека назад.
В стороне на бетонном полу лежал черный могильный камень, похожий на
вырванный с корнем зуб: полированный верх и массивное, грубо обтесанное
основание. На лицевой грани было выбито:
"KOLONEL ALFONS REBANE. 1908 - 1951".
В этом коротком тексте просматривались как минимум две неточности. Одна
неточность была явной. "Колонель" означает "полковник". Альфонс Ребане
никогда не был полковником. Он был штандартенфюрером СС. Этот эсэсовский чин
можно,
конечно, приравнять к армейскому "полковник". Но это все равно
что назвать полковником капитана первого ранга.
Вторая неточность была не столь очевидной. Сомнение
вызывала дата смерти. В свете того, что мы узнали, она могла
быть другой. Или даже ее вообще могло не быть. Никакой.
Янсен мельком взглянул на элитный гроб, более внимательно осмотрел
надгробный камень и наконец подошел к старому гробу. Приказал:
- Откройте!
Ни я, ни Муха, ни Артист не шевельнулись. Открывать гробы не входило в
обязанности охраны, кем мы при Томасе состояли. Пришлось этот приказ
выполнять прапору и самому Томасу. Они сняли крышку и отставили ее к стене.
Томас, человек по натуре своей обходительный, услужливо повел рукой, как
продавец,
предлагающий покупателю полюбоваться товаром. Янсен молча
уставился на содержимое гроба. Томас сунул в гроб руку, извлек
какую-то большую изогнутую кость, бело-серую от ветра, дождей и