"Александр Левченко. Я, властелин " - читать интересную книгу автора

Последняя группка провожающих заметно отличается от остальных. Здесь
не слышны ни смех, ни громкие пожелания удачи, не видно порывистых объятий
или горячих поцелуев. Это и не удивительно: Фабет - сын последнего
Властелина, почти месяц тому назад внезапно скончавшегося и оставившего
после себя огромную приходящую в упадок империю, развалившего все, что
только можно было развалить. Население катастрофически беднеет, вместе с
сильной властью исчезают остатки уважения к закону, черные тучи собираются
на внешних границах Перена, вызывая волнения в провинциях. Родные и близкие
бывшего Властелина прекрасно это понимают, однако делают вид, что всего
лишь придерживаются требований месячного траура. Но почему никому в голову
не придет мысль, что такого правителя выбрали нам Бессмертные?
Этот смелый вывод пугает даже меня самого, и я, приложив ладони ко
лбу, горячо прошу извинения у Богов. Неожиданно гул вокруг утихает, и,
повернувшись направо, я вижу, как трубачи Властелина в пестрой одежде
строятся ровной шеренгой и поднимают вверх свои инструменты. Еще мгновение
- и напряженную тишину раскалывают резкие, но мелодичные звуки походного
зова. Заключительная протяжная нота тонет в оглушительном прощальном шуме,
и пятеро людей - красота и гордость все ещё могущественного Перена -
небольшой группой собираются возле меня. Еще один взмах начищенных до
блеска труб, новый каскад пронизывающих насквозь звуков - и мы трогаемся в
направлении окутанной мглою громадины гор, поднимающейся ввысь, казалось
бы, совсем недалеко от нас. Во главе Похода, на своем законном месте
Проводника иду я, за мной держится хмурый Фабет, дальше шагают Ларко, Зео и
Жонн, и замыкает шествие погруженный в собственные мысли Котилис.
Провожающие ещё некоторое время несмело тянутся за нами, но я ускоряю шаг,
и вскоре последняя одинокая фигура скрывается за холмом.
Через несколько часов мы проходим возле небольшого ручья и углубляемся
в густую зеленую чащу, укрывающую подножие гор. Едва заметная до этого
тропинка уже совсем исчезает, и мои спутники, заметив это, подтягиваются
ближе ко мне. А я легко отыскиваю глазами прочно запечатленные в памяти
ориентиры и, преисполняясь радостным подъемом, уверенно веду свою группу
дальше. Этого события я ждал долгих пятнадцать лет, ежедневным упорным
трудом, тренировками и настойчивыми занятиями завоевывая право называться
первым среди Проводников, и Судьба, спасибо ей, не отвернулась от меня.
Вечер мы встречаем на широкой поляне, откуда сквозь редкое сито
деревьев просматриваются чудесные горные луга. Раньше пастухи выпасали
здесь многочисленные отары овец, бродили в поисках добычи охотники, по
вечерам разносились заунывные песни жителей здешних поселений, и горы были
покрыты густой сетью тропинок и дорог. Но с тех пор, как Боги впервые явили
нашим предкам свою Волю, находиться в этих местах простым смертным стало
строго запрещено.
Солнце садится за горизонт, и горы постепенно, снизу вверх, окутывают
сумерки. Если и становится немного прохладнее, то это даже приятно, и я
раскладываю костер совсем не для того, чтобы согреться. Просто пламя всегда
притягивает к себе людей, и вскоре я с удовлетворением наблюдаю, как
медленно тает взаимная настороженность и скованность, претенденты
рассаживаются вокруг огня и достают из походных мешков вечерние пайки. И
когда, покинув общество на некоторое время, я возвращаюсь с двумя сухими
деревцами на дрова, Котилис уже рассказывает своим тихим голосом:
- ...Не хотели уступать друг другу, поскольку оба были достойными