"Л.Леви-Брюль. Сверхъестественное в первобытном мышлении " - читать интересную книгу автора

скверным для него предзнаменованием". Что же такое тень? Это не то же самое,
что мы называем душой, но она сродни ей, и там, где душа представляется
множественной, тень является иногда одной из душ (мисс Кингсли). Де Гроот,
со своей стороны, говорит: "В китайских книгах мы не находим ничего, что
подтверждало бы определенно отождествление теней и душ". Однако привидение
не имеет тени. И де Гроот в заключение говорит, что "тень является частью
личности, которая имеет большое влияние на судьбу^ личности", а
характеристика эта, как мы видели, так же хорошо подходит к изображению или
к имени личности.
Поэтому я и тень свожу к тому же началу. Если поставить вопрос, каким
образом первобытный человек приходит к ассоциированию с

44

представлением о своей тени верований, обнаруживаемых нами почти всюду,
то на него можно ответить более или менее остроумно, психологически
правдоподобно. Однако ответ пропадает зря, ибо сама проблема не должна так
ставиться. Уже постановка предполагает, что восприятие тени у первобытных
людей такое же, как и у нас, что все остальное - наслоение над этим
представлением. Но ведь это совсем не так. Представление о тени, как и о
теле, об его изображении или имени, является мистическим восприятием; то,
что мы называем собственно тенью, т. е. очертания фигуры, напоминающей форму
существа или предмета, освещенного с противоположной стороны, - лишь
отдельный элемент среди нескольких других. Следовательно, задача заключается
в выяснении не того, как с представлением о тени оказались связанными или
соединенными те или иные представления: эти представления - составная часть
самого восприятия, поскольку мы можем делать заключения из наших наблюдений.
Вот почему я бы охотно выразился как раз обратно тому, что говорит де Гроот.
"Китайцы, - пишет он, - еще и ныне не имеют понятия о физической причине
теней... надо думать, что они видят в тени не простое отрицание света, а
нечто иное". Я скажу как раз наоборот: китайцы, имея мистическое
представление о тени, которая сопричастна жизни и всем свойствам осязаемого
тела, не в состоянии представлять ее себе как простое "отрицание света". Для
того чтобы видеть в тени чисто физическое явление, надо иметь понятие о
последнем. А ведь мы знаем, что у первобытного человека нет такого понятия.
В низших обществах ничто не воспринимается без мистических качеств и
таинственных свойств. Почему бы тени быть исключением?
Все эти соображения вполне подходят и для другого ряда явлений, для
снов, которые занимают важное место в быту первобытных людей. Сновидение для
них не простое проявление психической деятельности, имеющее место во время
сна, ряд более или менее связных представлений, которым сновидец,
проснувшись, не придает никакой веры ввиду отсутствия условий, необходимых
для подтверждения их объективной значимости. Последняя черта, которая вовсе
не ускользает от внимания первобытных людей, по-видимому, не представляет
особого интереса в их глазах. Но в то же время сновидение имеет для них
значение, которого оно лишено у нас. Они, прежде всего, рассматривают
сновидение как реальное восприятие, столь же достоверное, как и то, которое
получается наяву. Но сновидение, кроме того и главным образом, служит в
глазах первобытных людей предвидением будущего, общением с духами, душами и
божествами, способом установления связи с личным ангелом-хранителем и даже