"Ахто Леви. Бежать от тени своей" - читать интересную книгу автора

являлась я.
Чтобы ты понял, почему без всякого повода пишу тебе это письмо,
придется сделать небольшое вступление.
Я очень жалею, что нам, хотя мы с тобой и шли на "параллельных курсах"
взбаламученного житейского моря, не пришлось встретиться. Если б это
случилось раньше, сегодня не нужно было начинать беседу в таком
изысканно-вежливом тоне. Я не солгала, когда говорила о моем олимпийском
терпении, но сейчас, размышляя о событии, произошедшем два дня назад, не
вижу другого человека, с которым могла бы говорить об этом. Даже
необязательно, чтобы этот человек выражал одобрение или осуждение, - просто
мне нужно сейчас с кем-то поговорить по-дружески...
Послушай! Отвлекись немного от окружающей суеты, сядь поудобнее, прочти
мое письмо и ответь, как бы ты поступил на моем месте.
Я тебе писала, что меня поселили на бывшей туристической базе. Года три
назад эта база соответствовала своему назначению. Теперь же в хилых,
облезлых домиках, давно не видавших ремонта, проживают приехавшие на
строительство курорта жители с гор и случайные люди.
По соседству со мной, в таком же курятнике, живет русская женщина Анна
с одиннадцатилетней дочерью от какого-то грузина, который, разумеется,
обитает невесть где. Живется ей трудно. Работает она уборщицей. Как-то я
зашла к ней за чистым ведром, и она встретила меня с истинно русским
гостеприимством, сделала вареники, купила чачи (так тут называется самогон),
снабдила всякой хозяйственной утварью.
У меня сохранилась бутылочка вина, привезенного с собой, и я решила
угостить Анну и Питико - ее девочку. Выпили за дружбу. Питико взобралась ко
мне на колени, попросила: "Можно я буду называть вас "ма"?" Я чуть не
разревелась, но взяла себя в руки и решила не рассказывать Анне о своем
горе - пусть считает меня удачливой женщиной, такой, какой я ей кажусь...
Часов в девять вечера Анна предложила показать мне курорт. Приоделись,
навели марафет и чинно, по-семейному, отправились гулять. Вечер был чудный,
тихий, теплый.
Со дня приезда я лишь издали видела контуры высотных домов пансионатов.
На фоне моря и сосен они казались мне совершенно неуместными здесь. К этому
месту подошли бы небольшие коттеджи или же дома, похожие на прибалтийские.
Но при вечернем ярком освещении эти высокие корпуса в черной мгле
производили сильное впечатление.
Навстречу нам двигалась праздная, нарядная толпа, слышалась музыка, и
мне казалось, что я попала на другую планету, где не знают страданий.
Анна, видя меня грустной, - а я всегда грущу, когда другим весело, -
вдруг предложила:
- А не попытаться ли нам зайти туда, где играет музыка? Только там... -
заколебалась она, - там все очень дорого...
- А что это за место? - спросила я.
- Ресторан, еще, говорят, бар...
И вот мы - в огромном зале. Все говорило в нем о том, что простому
смертному сидеть здесь не по карману, но отступать было поздно.
Нашелся свободный столик. Вспомнила, как Анна заправляла суп луком,
поджаренным на постном масле... Захотелось сделать что-нибудь приятное для
нее и Питико, как-то отблагодарить за их теплоту. На нашем столике появилась
холодная буженина, маринованный лук, холодная рыба, тарелка с тонко