"Борис Левин. Голубые конверты (Советский рассказ тридцатых годов)" - читать интересную книгу автора

Ваш Б. Гуръин".

P. S. Не вздумайте вновь захворать гриппом, а то я опять останусь без
писем. Какой сюрприз? Страшно интересно.
Б."

"Теперь еще вмешался какой-то Папаев, черт бы его драл.
На такого фрукта не жалко и часа потратить". Дмитрий Павлович писал:

"Боря, на этот раз я с ответом опоздала на два дня - и надеюсь, ничего
плохого с вами не случилось. Я немного из-за вас беспокоюсь. Все-таки мне
кажется, что вы очень добрый и слабохарактерный и легко можете попасть под
влияние Панаева.
Вот вы и в письме пишете о нем и, по-моему, слегка восторгаетесь им. Я
не спорю, может быть, он и прекрасный инженер и очень умный, но в одном я
убеждена, что он старый и желчный человек. Я таких людей на стройке не
держала бы.
На стройке нужны энтузиасты, крепкие, мускулистые.
А это - какой-то дряхлый слизняк, каламбурист. Такие, как Папаев, - они
вредные. Он все высмеивает. Да? Верно ведь?
Для них трактор, революция, пятилетка, любовь - все это мишень для
плоских острот. Я знаю, под их влияние частенько додпадают молодые люди, и
это уже совсем противно. Панаеву больше ничего не остается делать, как
зубоскалить, но молодым это, конечно, непростительно. Если бы мне, на одну
минуту, показалось, что в вас есть хоть намек от Панаева, я, честное
слово, Боря, как хорошо к вам ни отношусь, все равно прекратила бы всякую
переписку. Я не могу представить вас таким жалким брюзгой.
Я вижу вас вот каким: вы в длинных сапогах и кожаной куртке. Руки у вас
в мазуте. Лицо в копоти. Вы шагаете уверенно. С машиной вы обращаетесь,
как укротитель. Хотите - пускаете, хотите - останавливаете. Машина вас
боится и слушается вашего окрика. И, кроме того, что вы в совершенстве
знаете свое дело, вы еще убеждены в том, что строите социализм, что
переделываете страну нашу, вшивевшую сотни лет под соломенными крышами,
где кишели болезни и смрад, в страну с железной крышей и окнами, большими,
как озера.
И поэтому, когда в спину раздаются смешки и плевки Панаевых, надо
обернуться и посмотреть строго, - это уже достаточно, чтоб они замолкли.
Но ни в коем случае не поступать так, как вы: слегка одобрительно, слегка
укоризненно.
Правильно ведь, Боря? Конечно, правильно! Тут идет борьба на жизнь или
на позорную смерть, так что таким змеиным шуточкам не место. Вы от него
подальше, Борис. К вам цинизм совершенно не идет. Вы героическая фигура.
Карточку свою я вам скоро пришлю. Это и есть сюрприз. Присылайте скорей
вашу. Мне что-то сегодня очень грустно ("Не мешает немножко похныкать:
влюбленным это нравится"). Вчера много раз перечитывала ваши письма.
Почему же мне грустно, Боря?
Я сама не знаю. Так что-то взгрустнулось. А самое главное это потому,
что я недовольна собой. Ах, если б я была инженером, как прекрасно я себя
чувствовала бы!